– Какой ужас!

– Ну и меня отпустили. Пока ехал в казарму, совсем оклемался. Да так, что у нас в санчасти удивлялись, все в порядке. Просто нервный криз.

– А не могли вернуть назад?

– Все рассчитано. По армейским законам два раза не расстреливают.

– Почему расстреливают? – испугалась мать.

– Это пример. Второй раз на наказание не посылают.

– Какой же ты умный! Если бы ты знал, как я переживала. Конечно, не так как ты. Сны такие видела. Есть не могла. И меня тоже тошнило. Может, телепатия.

Она хотела было сказать: «Ты больше так не делай», потом вспомнила, что попал-то он на губу из-за нее и решила промолчать.

Вера Васильевна спала. Леша заторопился в казарму.

– Не хочу, чтобы ты одна ночью возвращалась.

– Я уже придумала, как надо. Мы возьмем такси, я отвезу тебя в казарму и вернусь сюда. С Верой Васильевной нужно побыть.

– Зачем?

– Мне так сказал доктор.

Доктор так не говорил, но мама решила, что так лучше.

– У меня нет денег на такси.

– У меня есть.

Сидели до восьми часов. Потом мама покормила всех ужином.

– Мы поедем, – сказала она Вере Васильевне. – А я скоро вернусь.

Такси нашли быстро. Заехали сначала к маме домой. Леша хотел посидеть в машине. Но мама настояла:

– Посмотришь, как я живу.

– Боишься оставить меня без присмотра.

– Считай себя Джульбарсом сколько хочешь, но оставлять тебя одного не буду.

Мама тогда жила в большой коммунальной квартире, в скромно обставленной комнатушке. Дома она взяла большую сумку, натолкала туда два платья, любимую кофту, юбку, пакет с зубной щеткой, белье.

Поехали в казарму.

– Я вернусь, – сказала мама таксисту, – честное слово.

– А куда ты денешься! – засмеялся таксист. – Тут казарма, девочек не пускают. Только вы уж не больно долго целуйтесь.

– Не будем.

– Да уж нет. Целуйтесь, сколько хотите, подожду. Сам солдатом был.

Они вошли в казарму.

– Спокойной ночи. За Веру Васильевну не волнуйся.

– Может, поцелуемся? – смущенно предложил Леша.

– Здесь? У тебя для этого было достаточно времени в другом месте.

– Довезите меня до метро, – сказала она таксисту.

– А дальше?

– На метро поеду.

– Денег нет?

– Пусть и так.

– Я сам три года в армии отбарабанил и знаю, что такое хорошая девчонка. А ты – хорошая девчонка, солдата в казарму за свои деньги возишь. У метро выключу счетчик и дальше повезу бесплатно.

Вера Васильевна не спала.

– Я, Лиличка, была для Леши плохой матерью. Все своими делами занималась. Времени на него не было. Так и рос. Вот ты уже всего добилась, а он…

Мама пыталась возразить, но Вера Васильевна продолжала:

– Ты уж не обижай его. Обещай мне.

– Да я и без обещаний.

– Обещай.

– Обещаю.

– Следи за ним.

Ночью ей снова стало плохо. Мама вызвала неотложку.

– Надо везти в больницу.

– Я поеду с вами.

В больнице мама сидела до трех утра. Потом вышел врач и сказал:

– Спасти не удалось.

Утром мама, не заходя в лабораторный корпус, направилась в штаб.

– Сегодня ночью у Сапунова умерла мать.

И рассказала все как было.

– Родственников у него нет. Он один.

– Пусть едет домой, все оформляет, – распорядился полковник. – Выпишем увольнительную на пять дней.

Потом, подумав, добавил:

– Ему надо помочь, один он не справится. Ты, Быстрова, уже в курсе. И ты все-таки офицер. Я тебя на эти дни отпущу. Не возражаешь?

В канцелярии добрый майор вместо пяти дней увольнения написал семь и приписал «по случаю кончины матери».

– Это разжалобит даже столб, – добавил он.

Когда мама вошла в лабораторию Леши, тот держал в руках колбу.

Увидел ее, положил колбу на стол.

– Она умерла?

Поехали сначала в больницу. Им сказали, что тело в морге. Вера Васильевна совершенно не изменилась. Леша расписался в каких-то бумажках. Потом поехали к нему домой.

Не убрано, пахнет лекарствами. В шкатулке на комоде счета и деньги. Очень немного. Просто крохи. Вера Васильевна еле сводила концы с концами. Хоть бы на похороны хватило.