Итак, ещё один шаг к большой цели успешно проделан, а с возвращением тёмного мага волак всё же надеялся открыть на своём пути новую дверь. Ту, что постепенно приведёт его и к Гарине, и к Дионе.

Вдруг Рахиона окружили духи леса в виде летающих разноцветных огней. Эльф напряжённо всматривался в пустоту, подняв голову, и не шевелился, слушая то, чего не дано было слышать другим\

Скоро на его лице проявился ужас, и шаман вздрогнул так, будто его огрели глыбой льда.

– Да быть этого… Лаисия!
– беспомощно посмотрел он на волака.
– Моя двоюродная сестра, она… совсем недалеко. Нуждается в помощи… На неё напали!

Искать угодившую в беду эльфийку пришлось недолго. Причём Конраду. Духи сообщили шаману, что она влипла в неприятности в километре от подземелья, и стремительными прыжками по деревьям волак оказался там уже через минуту. Рахиону оставалось догонять по земле, на своих двух.

Конрад удивлённо притаился на высоком клёне, наблюдая такую картину. По лесу со всех ног мчалась девушка в тёмной блузке, в неприлично коротких штанах и высоких ботинках до середины икры. За спиной большой наплечный мешок, заплетённые в высокий хвост рыжие волосы на бегу кажутся вытянутым назад толстым канатом. И вот-вот за него грозились ухватиться четыре преследующие девушку амазонки.

Представительницы королевской дружины были все поголовно вооружёнными до зубов грозными женщинами в форме, схожей с одеждой эльфийки, но более целомудренной, с лёгкой кирасой и чем-то, напоминающем юбку с вырезом до самого пояса, поверх обтягивающих штанов до колен. У каждой амазонки не по-женски рельефные мышцы, кто-то с туго заплетёнными, кто-то с коротко стриженными ёжиком волосами.

Среди этих четверых такая оказалась одна, самая крупная, агрессивная и мужеподобная из всех. В одной руке длинный кинжал, вторая сжата в кулак. Взмах, резкий рывок, и тут она хватает эльфийку за длинный хвост, наматывает его на запястье, резко тянет на себя и замахивается кинжалом.

Рефлексы не подвели. После истории со злейдерами и тёмным магом - когда Конрад оказался лицом к лицу со смертью, а под рукой не было ничего, чем можно защититься - оружейный арсенал всегда был при нём. Даже когда он передвигается по подземелью, пара кинжалов и метательных звёзд спрятаны по карманам и за голенищем сапога. И теперь две звезды мгновенно полетели в амазонку, вонзились в плечо и спину, и воительница вскрикнула, уронила кинжал.

Лаисия сразу вырвалась и бросилась бежать. Другие амазонки повыхватывали клинки и арбалеты и яростно заметались в поисках опасности.

С лагерного прошлого Конрад знал, что амазонское войско - личная дружина королевы Розбель. Каждая из них приближена к ней и практически на ты, а стало быть, знает об опасности её власти со стороны волаков. Следовательно, попадаться им на глаза категорически нельзя. Если только…

– Ну что ж, зверюга, - обратился к ягуару.
– Испытаем наше единение на практике?

Тениум внутри него издал воинственный рёв. Прикрыв глаза, Конрад моментально поймал то состояние, которому научился всего каких-то пять минут назад. Невесомость, тишина, пустота. Всего на миг, и вот, перед внутренним взором огненный силуэт зверя, под кожей растекается приятное тепло. Ягуар вновь овладел телом, подобрался и одним прыжком очутился на хвосте у противника.

Три амазонки снова гнались за Лаисией, но временная поблажка придала эльфийке сил. Девушка улепётывала с такой скоростью, что преследовательницам пришлось метать в неё ножи и стрелять из арбалетов. Но ягуар в человеческом теле оказался проворнее.

Рывок, и одна амазонка кубарем летит в обратную сторону. Ещё рывок и ещё - уже две разлетелись, приложившись об землю и деревья. Не успевают опомниться и даже поднять с земли головы, как сплочённые зверь и человек уже несутся нанести следующий удар. Хватают одну за шиворот, обхватывают обеими руками голову и делают всего один щелчок.

В них летят стрелы арбалета, но оба видят каждую так отчётливо, словно кто-то вдруг замедлил время. И резво уклоняются, несутся в атаку. Им не нужны клинки и звёзды, в своём единении они действуют голыми руками. Обезоруживают, бьют, размахиваются, уклоняются, снова бьём. Одна уже мешается под ногами, и приходится пнуть её тело так, чтобы оно отлетело подальше, как камень от носка ботинка. Другая, ещё живая противница, не думает отступать и намерена биться до конца. Ей же хуже.

Зверь в человеке вырывает с её пояса сумку с орудиями, перехватывает занесённую для удара кинжалом руку и резко давит. Длинный вражеский клинок входит в солнечное сплетение амазонки, а её ладонь продолжает сжимать рукоять под его хваткой. Он не позволяет ей вытащить и даже отпустить его. Держит. Вытаращенные глаза наливаются кровью, смотрят на своего убийцу с непомерным ужасом, багровая кровь течёт из раны и изо рта, окатывая одежду и траву.

Рывком, клинок меняет направление и углубляет удар. Так, чтобы разорвать сердце. Амазонка успевает лишь дёрнуться, и её глаза затягивает посмертная дымка.

Тело ещё не рухнуло на землю, как чёткий звериный слух вдруг улавливает топот. Развернувшись, тениум и его носитель видят, что в глубь леса, шатаясь, убегает раненная короткостриженая амазонка. Вырывают кинжал из трупа, который только начинает падать, размахиваются и метают. Длинный клинок входит в спину по самую рукоять, остриё выходит из груди. Шансов у последней амазонки не было никаких.