— И я готов сделать все, что нужно.

Мне не нравилось, как он на меня смотрел. Я с юности научилась распознавать, когда вампиры смотрят на меня с желанием, хотя это не было желанием моей крови или моего тела. Это, почему-то, казалось еще более опасным.

— Мне пора идти, — сказала я. — Отдохни немного, прежде чем…

Я начала подниматься, но Септимус поймал меня за руку.

— Моя ставка всегда была поставлена на тебя, Орайя, — сказал он. — И, если мне придется выбирать, моя ставка останется за тобой. Все, о чем я прошу — это верность.

Я изо всех сил старалась сохранить лицо неподвижным. Чтобы ничего не выдать.

Септимус тщательно подбирал слова. Но я знала, что он мне предлагает. Знал, на что он намекает.

И к лучшему или к худшему, я знала, что, если я приму его предложение, он передаст мне корону Дома Ночи. Да, это было бы опасное предложение, корона привязана к большему количеству марионеток, чем даже у Райна.

Мой отец, знала я с внезапной уверенностью, согласился бы на эту сделку.

Месяцы назад я бы это отрицала. Я смотрела на сделку, которую заключил Райн, и ехидно, надменно заявляла, что Винсент никогда бы не опустился до такого. Неважно, что Винсент доказал, что более чем способен пойти на крайние меры. Неважно, что Райн был поставлен в положение, когда у него не было других вариантов — поставлен в это положение, чтобы спасти меня.

Тогда я не могла думать о таких вещах. Было проще игнорировать неудобные истины. Теперь же неудобные истины были единственными, которые остались.

Винсент принял бы сделку. Использовал Кроворожденного как оружие, чтобы выбить у Райна почву из-под ног. Продал бы все, что нужно было продать, чтобы получить власть. С последствиями разбирался бы позже.

В конце концов, он уже делал так раньше.

Несколько месяцев назад я не хотела ничего, кроме как стать Винсентом. Управлять его королевством. Быть достойной его крови. Отвоевать его корону.

Я посмотрела вниз на руку Септимуса, тонкие пальцы которой обвились вокруг сигариллы. Его мизинец был прижат, в основном спрятан, но тем не менее, я могла видеть дрожь. В обеих руках.

— Я лучше знаю что делать, чем заключать сделку с отчаявшейся личностью, — сказала я. — Кроме того, ты прав. Я устала быть в клетке. Я узнаю решетку, когда увижу ее.

Я встала и положила сигариллу в пепельницу, не сводя с Септимуса серебристо-золотого взгляда.

— Спасибо за это, — сказала я. — Увидимся на свадьбе.

Глава

35

Орайя

Платье было неприличным.

Несомненно, его выбрал Кейрис. Все в дизайне было безупречно продумано. Патриотические цвета Дома Ночи, синий и фиолетовый, переданные в слоях богатого, струящегося шелка. Асимметричный вырез, повторяющий стиль ришанских мужских пиджаков — совпадающий, я была уверена, с пиджаком Райна. Серебряная отделка и металлические акценты, цепи на плечах и свисающие вниз по спине. Длинный шлейф. Облегающий покрой, открывающий слишком много.

И, конечно, мантия, плотная темная ткань, накинутая на плечи и застегивающаяся до самого горла — явно предназначенная для того, чтобы скрыть мой знак Наследника.

Кейрис прислал полдюжины молодых женщин, чтобы помочь мне одеться и уделить внимание, казалось, каждой части моего тела — моим волосам, коже, глазам, губам. Сначала я протестовала, практически зарычала на первую бедную девушку, которая набросилась на меня с щеткой. Но они были настойчивы, и в конце концов я поняла, что бороться не стоит. Я позволила им окружить меня, и когда они закончили, они так же внезапно ушли, оставив меня стоящей перед зеркалом.

Я должна была ненавидеть ту версию себя, которую видела.

Я не была уверена, что это так.

Без мантии платье было еще более откровенным, чем то, которое я надела на бал в честь Третьей четверти луны и которое тогда вызвало смешанные эмоции. Сейчас я возилась с мантией, перебирая замысловатую серебряную вышивку. Красиво, конечно. И Орайя не так давно оценила бы это — что-то плотное, чтобы прикрыть мои руки, грудь и горло, еще один слой между моим сердцем и остальным жестоким миром.

Я расстегнула пуговицы одну за другой и позволила ткани упасть с моих плеч.

Мой знак Наследника пульсировал, слегка светясь в полумраке комнаты. Возможно, мои человеческие глаза, гораздо более чувствительные к разнице между светом и темнотой, были более осведомлены об этом, чем глаза моих соратников-вампиров. Казалось, оно так идеально подходит к платью: вырез обрамлял чернильно-красные крылья на развороте моих плеч, глубокий вырез открывал копье дыма между грудей.

Было бы безопаснее надеть мантию.