Туннели были узкими, освещенными вечно горящими факелами с Ночным огнем. Они были построены с учетом существующей планировки замка, поэтому были запутанными и неудобными для перемещения.

Многие двери внутри были заперты, и мне не оставалось ничего другого, кроме как идти вперед и спускаться по нескольким лестницам. Большинство других выходов здесь вели в потайные ходы в различные спальные комнаты и меньше всего мне хотелось оказаться в комнате какого-нибудь ришанского генерала. Вместо этого я спустилась по нескольким узким, извилистым лестницам. Еще дальше, пока я не достигла первого этажа, и не прошла мимо него.

В детстве мне редко разрешали приходить сюда, но я все равно точно помнила, где это место. Винсент очень дорожил своим уединением, и у него его было очень мало. Поэтому в начале своего правления он вырыл новый подвал под самой восточной башней замка — подземное крыло специально для него.

У крыла было две точки доступа. Один вел прямо на первый этаж, и я могла сбежать через него. Но что более важно, Винсент часто хранил оружие и припасы в своих комнатах. Я могла бы вооружиться перед уходом.

Вход в это крыло был закрыт — пара дубовых двойных дверей, окрашенных в черный цвет, которые казалось, сливались с тенью, кроме своих серебряных ручек. Я затаила дыхание, открывая их, очень медленно, очень тихо. Я не была уверена, что ришанцы не обнаружили это место. Крыло Винсента было частным, но не секретным.

Но удача, казалось, сопутствовала мне еще немного. Здесь ни души.

Передо мной был пустой коридор. Этот, в отличие от темных, неблагоустроенных путей, по которым я пришла, выглядел так, словно ему самое место в этом замке. Пол был выложен плиткой цвета индиго. Черные двери. Серебряные ручки. На стенах висели картины хиаджей, оформленные в позолоченные рамки. Передо мной было восемь дверей, по четыре с каждой стороны, а затем лестница, ведущая наверх, обрамленная покатыми серебряными перилами.

Я так давно здесь не была. Я не знала и не помнила, что содержатся во всех этих комнатах. Я попробовала открыть первые две двери и обнаружила, что они заперты. И третья. И четвертая. Черт. Может, они все были заперты, и я зря потратила свою драгоценную свободу, чтобы спуститься сюда ради…

Пятая дверь открылась.

Я замерла. Перестала дышать. Перестала двигаться.

Я стояла в открытом дверном проеме, моя рука все еще лежала на ручке.

О, Богиня.

Это кабинет Винсента.

Здесь пахло им. На мгновение мне показалось, что мой отец не умер. Как будто он был где-то в этой комнате, с книгой в руках, а между его бровей образовалась серьезная складка.

Прошлое обрушилось на меня, как расколотая сталь, такое же острое и такое же болезненное.

Этот кабинет был гораздо меньше остальных кабинетов Винсента. В центре стоял большой деревянный письменный стол, а в углу у камина — два бархатных кресла. Вдоль стен стояли книжные шкафы, в которых хранились сотни черных, бордовых, серебряных и синих корешков старых, но хорошо сохранившихся книг. Письменный стол был завален хламом, на нем валялись открытые тома, бумаги, заметки, а в центре стола лежала груда битого стекла.

Когда я снова смогла заставить себя двигаться, я подошла к столу.

Там было гораздо больше беспорядка, чем обычно оставлял Винсент. Но с другой стороны… в конце концов он был…

Ну да. Я старалась не думать о том, каким он стал в последние несколько месяцев.

Мой взгляд переместился на бокал для вина, стоящий среди бумаг с заметками, на дне которого образовался засохший красный налет. Если присмотреться, то можно было увидеть небольшие пятна возле ножки — отпечатки пальцев. Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но отдернула её, не желая нарушить остатки его присутствия.

Даже потеря Иланы не подготовила меня к такому. Степень проклятой одержимости, которую на тебя навязывает горе. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы заставить свой разум думать о чем-то другом, кроме него и это полностью истощило меня.

Но теперь, когда я была здесь, в его окружении, мне не хотелось уходить. Я хотела свернуться калачиком в этом кресле. Я хотела укутаться в пальто, случайно оставленное на одном из кресел. Я хотела завернуть этот винный бокал в шелк и навсегда сохранить отпечатки его пальцев.

Я просмотрела бумаги на столе. Он много работал. Списки. Карты. Отчеты о нападении на Лунный дворец. Я пролистала стопку писем и остановилась с дрожащей рукой на листе пергамента.

Отчет, — гласила надпись. Салины.

Он был написан очень простым и понятным языком. Простой учет ресурсов и результатов.

Город Салины и прилегающие к нему районы были уничтожены.

Одно предложение, и я снова стояла среди мертвых остатков Салины. Пыль. Ядовитый туман. Проклятый запах.