Вейл был недоволен. Он не пытался скрыть, насколько именно он недоволен.

— Это неприемлемо, — сказал он.

Чертово лицо Септимуса растянулось в глупой чертовой ухмылке.

— Я понимаю, почему ты так считаешь, — сказал он, — но природа вопроса такова, какова она есть. К сожалению, я не могу изменить время и пространство. Дездемона подтверждала это много раз. Мы просто не успеем перебросить туда силы. Нам придется сделать этот шаг позже.

— Итак, давай проясним, что я понял. — Вейл наклонился через стол. — Теперь нам придется перенести операцию, которую мы планировали несколько недель, из-за плохой предусмотрительности твоих дерьмовых генералов? И вы предупреждаете об этом за день до операции?

Ухмылка Септимуса исчезла. Я заметил, что он с радостью принимает любые оскорбления, которые ты хочешь бросить в его сторону, но ему очень не нравится, когда ты неуважительно относишься к тем, кто работает под его началом.

Он выпустил дым через ноздри.

— Мои дерьмовые генералы делают большую часть работы по подавлению этого вашего маленького восстания. Возможно, если бы ваши собственные силы были готовы сражаться за вас, с этим можно было бы справиться быстрее.

Вейл выглядел так, словно был близок ударить его. Вопреки своим инстинктам, я бросил на него предупреждающий взгляд. Вейл на мгновение задержал взгляд — он боролся с этим, потому что даже после последних недель он все еще не был готов признать меня своим начальником, — а затем покачал головой и откинулся в кресле.

— Вот чего мне не хватало в этой работе, — пробормотал он, словно не мог удержаться. — Работы с некомпетентностью.

Септимус усмехнулся. Затем его взгляд скользнул ко мне.

— Вы ужасно молчаливы, Ваше Высочество.

Я действительно молчал. Я наблюдал за Септимусом, размышляя о его подозрительно аккуратной перестановке в последнюю минуту. В этом было нечто большее, чем он говорил. Я не сомневался в этом, хотя и не знал, как и почему.

Я был так поглощен своими мыслями, что пренебрёг своей ролью. Я хотел, чтобы Септимус продолжал считать меня грубым, Обращенным королем. Пусть он и дальше считает меня тем, кем он может воспользоваться.

Моя ответная улыбка была больше похожа на оскал зубов.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Септимус пожал плечами, словно говоря: «Ты мне скажи».

— Хочешь, я буду ругать тебя за плохое планирование и беспечность?

Он снова пожал плечами.

— Если желаете.

— Зачем мне попусту тратить свое время? Я и так уже потратил его достаточно, планируя это наступление с тобой. Может быть, мне не хочется больше уделять тебе время.

Он наклонил голову, глядя на меня слишком задумчиво.

Я сел прямее.

— Я не вижу, о чем еще можно говорить. — Я пренебрежительно махнул на него рукой. — Если вы закончили, у меня есть дела.

Септимус одарил меня короткой, холодной улыбкой, когда поднялся.

— Закончили.

СЕЙЧАС Я НЕ ПОНИМАЛ, почему, когда я впервые увидел горизонт Сивринажа, он показался мне самым прекрасным из всего, что я когда-либо видел. Мне казалось, что это не что иное, как спасение.

Что за чертова шутка.

Тот вид с крыши оружейного склада на окраине города был очень похож на этот. Тогда тоже была ночь, город был залит лунным светом. Я полагал, что в нем есть своя архитектурная привлекательность — все эти купола, башни и шпили, мрамор, слоновая кость и серебро. Такими вещами можно было восхищаться, пока не увидишь воочию кровь, пролитую для их возведения, и гниль, гниющую под ними.

— Ваше Высочество, Вам не следует здесь находиться, — сказал Вейл в четвертый раз за последние пятнадцать минут. Слова не изменились, но его тон изменился, становясь все более раздраженным.

— Я услышал тебя и в первый раз.

Он издал ворчание, выражающее бессловесное неодобрение.

Я обернулся, вглядываясь в окружающий пейзаж. Склад находился как раз там, где городская черта уступала место пустыне — на севере ровные дюны, на юге скалистые уступы, спускающиеся к морю. Ночь была туманная, пасмурная, что мне не понравилось. Плохая видимость до океана. Плохая видимость над головой.

Я взглянул через ограду на городские улицы внизу. На западе находились человеческие районы, были видны блочные пятна загорелого и серого цвета. Сразу за ними — трущобы вампирских территорий города. На некоторых улицах еще оставалось несколько разрозненных барьеров и неуклюжих конструкций из дерева и камня. Остатки попыток хиаджей, предпринятых в дни после переворота, отвоевать часть города. Неудачные попытки. Но они сопротивлялись.