Человеческие районы. Я знала эти улицы лучше, чем любой вампир. Я могла прорваться и быстрее добраться до другого конца города по дорогам, не перегруженным солдатами и контрольно-пропускными пунктами.

Я пришпорила каблуками лошадь, галоп перешел в быструю езду, и мы поскакали по тихой темной улочке. Но за углом животное резко взвизгнуло, отпрянуло назад и едва не выкинуло меня на булыжники. Я едва успела выпрямиться, поглаживая кобылу по шее и произнося тихие утешения.

Было так темно, что сначала мое слабое человеческое зрение не могло разобрать фигуру передо мной. Но потом…

Они подошли ближе, подняли руки. Луч лунного света упал на взмах его серебристых волос и кривую бесстрастную улыбку.

— Не хотел тебя напугать, — сказал он. — Моя вечерняя прогулка стала немного суматошной.

Септимус.

Черт.

Я наклонила голову, пряча ее дальше под тенью капюшона. Но разве это имеет значение для зрения вампира? Для вампирского обоняния?

— Прошу прощения, — сказал он. — У тебя есть важные дела, не так ли? Но, по-моему, тебе стоит идти той дорогой. Здесь поставлены все виды заграждений.

Я кивнула, все еще пытаясь скрыть свое лицо.

Септимус засунул одну руку в карман и прошел мимо меня, похлопав рукой по моей лошади.

— Удачи тебе там. Похоже на неприятный случай.

Я выдохнула, когда он прошел мимо, не желая сомневаться в своей удаче, даже если бы у меня было на это время. Может быть, он отмахнулся от меня. А может, он узнал меня. Даже если так, я не могла позволить себе остановиться и подумать о том, что это значит.

У меня была задача, и передо мной лежал чистый путь. Я пустила лошадь в галоп.

Я двинулась по дороге слева.

ЭТО НАПАДЕНИЕ было почти идеальной копией атаки на Лунный дворец. Я должна была восхищаться приверженностью Джесмин к ее мелочности. Насколько она знала, Райн был ответственен за нападение на Лунный дворец. Для нее это было бы справедливо. И Матерь, она была чертовски хороша в своем деле. Было удивительно, что ей удалось это осуществить. Было ощущение, что я скачу галопом в сам подземный мир.

Дым ночных костров имел очень специфический запах и казалось, он обжигает ноздри изнутри. Когда я пересекла второй мост из человеческих кварталов обратно в вампирские территории Сивринажа, вонь от него была уже нестерпимой. В этот момент я была уже на окраине города, и как только свернула за угол на первую главную дорогу, ведущую к базе, я выругалась про себя.

Передо мной предстала сцена чистой бойни. Обжигающе-белый свет Ночного огня слепил мне глаза. Он поглотил большую часть оружейного склада.

Похоже, Джесмин решила — вероятно мудро, — что захватить и удержать базу так близко к сердцу Сивринажа невозможно. Так что придется уничтожить ее.

Однако им не удалось действовать без сопротивления. Ришанские солдаты окружали меня, литейщики отбивались от пламени, воины вступали в кровопролитную битву. На крыше, едва видимые в свете Ночного огня, сцепились воины. Я пришпорила коня, когда к его ногам с тошнотворным влажным стуком упало окровавленное, растерзанное тело хиаджа.

Я уставилась на него. Он моргнул мне. Его бесформенное лицо было залито кровью, что говорило о том, что большинство его костей было сломано. В его глазах мелькнула короткая искорка узнавания, рот открылся, но из него не вырвалось ни звука.

На какое-то ужасное мгновение передо мной возникло тело моего отца, изуродованное точно так же, как и это, пытавшееся заговорить со мной в последние минуты своей жизни и потерпевшее неудачу.

Я вскинула голову, когда раздался далекий крик, такой, от которого волосы встали дыбом.

Я сразу же узнала этот звук. Это был тот же звук, который пронзил воздух во время нападения на Лунный дворец.

Демоны. Джесмин получила в свои руки призывателя.

Моя лошадь тоже слышала этот крик, и ей крайне не хотелось приближаться к нему. Она резко взвилась вверх, затем взбрыкнула, и мне пришлось сбросить себя с ее спины, когда она понеслась назад по темным улицам города.

Я издала несколько ругательств, когда покатилась по булыжникам. Я выругалась и поднялась на ноги, озираясь по сторонам, пока снова не нашла меч Киллана. Это было грубое и ничем не примечательное оружие. Мне не нравилось сражаться традиционными мечами, ибо они были большими и неудобными и ими нельзя было орудовать быстро, как двигалась я сама, но что-то острое было лучше, чем ничего.