После этого Райн подошел ко мне чуть ближе, положив руку мне на спину. Мы приняли молчаливое, обоюдное решение удалиться от населенных пунктов, вместо этого направившись к дюнам.

В конце концов, мы подошли к краю озера. Это была жуткая, прекрасная сцена: водоем, образованный кратером в руинах, остатки прошлых разрушений, теперь омывались стеклянной водой. Разбитые остатки мраморных плит торчали из поверхности воды, призрачные под лунным светом. За ним над нами возвышались несколько самых высоких башен Лахора — шпили из осколков камня.

У меня по рукам побежали мурашки.

— Должно быть, здесь что-то было, — пробормотал Райн. — Давным-давно.

Да. Это было так же прекрасно, как и печально.

Райн повернул голову.

— Смотри.

Он толкнул меня локтем в бок и повернул подбородок влево от нас. На краю озера женщина стояла на коленях, наполняя ведро. Человек — я узнала это сразу. Ее глупость поразила меня. Зачем человеку выходить на улицу после наступления ночи, тем более так близко к рассвету, особенно в таком месте? Я не могла этого понять.

Но, с другой стороны, жизнь в постоянной опасности делала человека равнодушным к ней. Я слишком хорошо это знала.

Она не видела, как хиаджский вампир пролетел над головой, приземлился на одну из близлежащих развалин и медленно спустился вниз, не сводя с нее глаз.

Но мы видели.

Я напряглась.

— Хочешь об этом позаботиться? — сказал Райн мне на ухо. — У меня такое ощущение, что в последнее время тебе не терпится кого-нибудь убить.

Я потерла кончики пальцев друг о друга.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, но он думал в правильном направлении. Я жаждала смерти, как опиумный наркоман жаждет наркотика. И все же, часть меня боялась.

Боялась проткнуть еще одну грудь, когда последняя, которую я проткнула, была грудь Райна.

Боялась услышать голос отца в своем ухе.

Боялась того, что могу больше не чувствовать.

Вампир подкрался ближе.

— Если ты не сдвинешься с места, — сказал Райн, — тогда это сделаю я.

Его слова еще не успели сорваться с его губ, как я приняла решение.

Я проскользнула сквозь руины, чтобы обойти вокруг своей цели. У меня не было практики. Местность была незнакомой. Я была не так бесшумна, как обычно во время ночных охот в Сивринаже. Вампир повернулся, чтобы столкнуться со мной, когда я настигла его.

Это было прекрасно. Я хотела больше борьбы.

Он набросился на меня с когтями, но мой клинок был быстрее.

Я практически оторвала ему руку, когда он замахнулся на меня. Кровь брызнула на мое лицо, она была сладкой с привкусом железа, когда я провела по ней языком.

Моя цель шипела и бросалась на меня. Я уклонилась и позволила ему врезаться в стену. Он не привык сражаться, совсем не привык. Даже по сравнению с самыми ленивыми охотниками Сивринажа, он был вялым и несобранным. Голодным. Необученным. Практически животное.

Сначала крылья, — напомнил мне Винсент, и я сделала по два надреза на каждом. Хиаджские крылья так приятно и легко проколоть.

Его когти открыли порез на моей щеке. Я даже не вздрогнула. Ударила по ноге, чтобы заставить его споткнуться. Ударила в правое плечо, чтобы убрать его доминирующую руку. И вот, наконец, он был у меня в руках, я прижала его.

Он не знал ни моего имени, ни моего титула. Он чувствовал только запах моей человеческой крови — крови, которая в его понимании делала меня недостойной быть чем-то иным, кроме пищи.

И теперь в его глазах был страх.

На краткий миг это было оно. Власть. Контроль.

Дави изо всех сил, чтобы пробить грудную кость, — шептал Винсент.

Но я уже не нуждалась в советах отца. Мой удар был быстрым и верным, клинок пробил кость и вонзился прямо в его сердце.

Слишком поздно я вспомнила, как этот же клинок вонзился в грудь Райна. Вспомнила этот ржаво-красный взгляд, побуждающий меня к действию.

Покончи с этим, принцесса.

Я открыла глаза, заставила себя заменить мелькнувшее в воспоминаниях лицо Райна на другое. На лицо того, кто заслужил это. Несложно. Легко.

Я выдернула свой клинок. Вампир начал сползать вниз по скале.

Но я не смогла остановить себя, пока не ударила клинком снова. Снова. И снова.