Но естественно, в лицо я такого не говорю.

Он смотрит на часы и с досадой (скорее больше наигранной, чем искренней) сообщает:

– Прошу меня простить, но ждут дела. Вынужден удалиться к себе. Однако, Тэд к вашим услугам. Любые напитки, еда.. он вам все предложит и разместит. К слову, для более удобного ночлега есть гостевая комната. Небольшая, но кровать там удобная.

Он подмигивает мне, словно говоря о том, что лично убедился в удобности этой кровати. Надеюсь, не тем способом, о котором я думаю, иначе не хочу ее даже касаться.

Хотя, боже, сплю же я на кроватях в отелях. Смешно думать, что там живут, сменяя друг друга, лишь одни святые отцы, давшие обет.

Он еще раз улыбается нам и скрывается за своей дверью, которая, следом за ним, вновь заезжает на место. Почему-то, памятуя о его быстром смене тона ранее с «лебезящего» на «деловой», мне кажется, что едва он повернулся к нам спиной – как вся эта приторная улыбочка, точно по щелчку, без остатка сошла с его лица, оставив лишь бесстрастное выражение.

Как и подобает настоящим бизнесменам.

Вживую я таких масштабов бизнесменов, конечно, не видела – но фильмы смотрела. Там они именно так и представлены. Хладнокровные, расчетливые красавцы, в меру галантные, иногда сверкающие белоснежной улыбкой, покоряющей будущую жену, как в «Легенде»..

– Какие же у тебя двойные стандарты – со смешком заявляет Милли, вырывая меня из мыслей.

Изумленно оборачиваюсь и замечаю, что пока мы остались одни. Ратвен ушел, Тэд тоже куда-то подевался. А Милли смотрит на меня, не скрывая веселья.

– О чем ты?

– Ой да ладно – усмехается – вижу, как ты смотришь на Ратвена. Конечно – такой загадочный, увез без спроса, красивый, богатый, манерный, галантный..

Она на мгновение замолкает и хитро сверкает глазами:

– Никого не напоминает?

– Милли! – одергиваю ее – к чему эти глупые сравнения?

– А к тому, что когда тоже самое сделал Влад, ты ополчилась на него и мы в итоге съехали. Думаешь, не понимаю, что к чему и почему? А как Ратвен тоже самое – так все. Герой-любовник.

–Какой герой-любовник, это просто смешно – фыркаю и сажусь на кресло – просто он приятный и поступил красиво.

– О, очень красиво – саркастично соглашается она – увез нас без спроса, не дал выбора и вынудил бросить друга..

– Ты же сама только что тащилась от него.

– Я – да – невозмутимо соглашается сестра – но просто говорю факты и указываю на твое лицемерие. А то вечно я одна виновата.

– Милз.

– Просто знай. А то вдруг ты сама за собой не замечаешь.

– Спасибо – прикладываю руку к сердцу – чтобы я без тебя делала.

Мгновение мы молчим, после чего не сдерживаемся и смеемся. Сложно сказать, что нас заставляет пребывать в таком хорошем настроении в такой спорной ситуации. С моей стороны – чудовищные открытия ночи, бросили Лео, спешка отъезда, волнительный взлет.. Со стороны сестры – кругом тайны ото всех, ужасная сестра, из-за работы которой досрочно заканчивается отпуск, не попрощались нормально с Илинкой и Сандрой, опять-таки бросили Лео..

Но при этом мы смеемся довольно искренне и от всей души.

То ли дорогой салон самолета, то ли обаятельность Ратвена, то ли мысль о том, что мы скоро будем дома и увидим родных – но что-то из этого точно заставляет нас пребывать в отличном расположении духа.

За что, почему-то, даже не становится стыдно.

– Надо будет позвонить Лео, как сядем – замечаю сестре – а то он, наверное, с ума там сошел. Прикинь, самолет тронулся и у-у-у, до свидания.

– Да мы сами чуть не рехнулись – хохочет она.

И кажется, за весь отпуск мы еще не были так близки, как сейчас в этот злосчастный перелет.

– Ага – смеюсь – как ты бойко накинулась на этого стюарда, чуть не задушила! «Бей его, бей его»!

– А ты! – кивает она в ответ – это блюдо, я думала ты его с концами шандарахнешь ему об голову! Еще немного – и мы бы точно его уделали, а?

Мы опять смеемся.

– Да уж, оперативно сработали.

– А все говорят, парни должны защищать слабый пол – фыркает Милли – да мы с тобой круче любых парней. Так назвизделяем!

– Ага, главное чтобы фруктовая тарелка под рукой оказалась – говорю я, и мы, едва было успокоившись, разражаемся новым неуместным приступом смеха.