– Я? – Лале изумленно топчется – Нурай, но что плохого-то..

– Прошу тебя, Лале! – и уже спешит ее подталкивать в полутемную нишу, откуда сразу ее и не приметить будет.

Лале не совсем понимает, к чему это.

Ладно еще рисунок.. хотя и это не совсем понятно. Чем Явузу может не угодить картина моря? Но она-то.. Что плохо было бы в том, если бы Явуз увидел Лале в их доме? Даже не в доме, а во дворе. Лале не знает таких правил, при которых после замужества запрещается с подругами видеться, да в гости их звать.

Но вот уже через пару мгновений, едва Лале успевает укрыться в своей нише (вернее, быть впихнутой туда подругой), как во дворе показывается Явуз-Паша. Все такой же мерзкий и противный – а после новых подробностей, что она о нем узнала – теперь он Лале кажется даже еще более отвратительным, чем при первой встрече.

Как все-таки удивительно, насколько может меняться восприятие внешности человека в зависимости от изменения отношения к нему!

С ним появляется и молодой помощник в янычарской форме.

– Сейчас, Кемаль, я возьму.. и вернемся поскорее.

– Хорошо, господин.

Явуз замечает супругу и теперь уже голосом, гораздо более грубым и жестким даже в сравнении с тем, которым он обращался к помощнику, бросает ей:

– Нурай! Где тот пергамент в оленьей коже, что я вчера приносил!? Живо принеси мне его! Да поторопись!

– Одну минуту, господин..

Нурай склоняет голову и спешит в дом. Достаточно быстро она возвращается со свитком. Явуз берет его, даже не глядя на супругу:

– Ладно – очевидно, вместо «спасибо» – а ты что делала?

В голосе ни капли любопытства или искреннего интереса. Скорее вопрос командира, уточняющего у солдата, чем он тут занимался в его отсутствие и чего полезного сделала, остолоп эдакий.

Нурай начинает заикаться:

– Я.. мы.. вещи разбирали.

Теперь мужчина уже поднимает и упирает в нее суровый взгляд, не сулящий ничего хорошего:

– Вещи лежат во дворе, возле них никого! Чем ты тут занимаешься?

Девушка опускает голову, но муж жестко ее за руку и трясет, заставляя смотреть на него:

– Думаешь, если вернулась в Эдирне, то как в девичестве прохлаждаться будешь? День замужней женщины – это труд во благо мужа и молитва! А где твой труд?

Лале так и подмывает выбраться из укрытия и сказать Явузу все, что она думает о его словах и о нем самом. После чего отбросить его паршивую руку, что так грубо вцепилась в запястье Нурай.. но понимает, что для подруги так будет только хуже (иначе бы она не прятала ее), потому лишь прикусывает язык, стараясь удержать гнев внутри.

Нурай что-то бормочет в ответ, но вот Явуз-паша, окончательно выйдя из себя, снова трясет жену и в этот раз – под конец резко выпускает ее руку. Отчего девушка теряет равновесие и с гулким «БУХ!» падает на мраморные плиты.

Из надтреснутой губы, которой она неудачно приложилась о плиты при падении, течет струйка крови.

А цепкий взгляд мужчины уже падает на бортик пруда и капли небесно-голубой краски на нем, чуть пролитой при спешной сборе художественных инструментов в корзинку.

–Это еще что.. – хмурится он, касаясь пальцами краски, после чего нюхает ее, точно сторожевой пес.

Оглядывается.

И тут находит то, что искал.. заметив корзинку, он одних махом ноги переворачивает ее, рассыпая баночки и кисти. Теперь его глаза начинают сверкать совсем уж безумным огнем:

– Вот оно что!

Он тут же возвращается обратно к Нурай, которая еще не успела даже подняться, и уже заносит руку над ее лицом…

– Господин, не нужно! – Кемаль было дергается к паше, но получив в ответ испепеляющий взгляд, тут же отступает обратно.

Лале же хватает этого мгновения, чтобы выскочить из укрытия и в мгновение ока вклиниться между Явузом и Нурай, точно единственный барьер. Она заслоняет подругу своим телом за мгновение до того, как, вернувшись взором от помощника, Явуз успевает довершить начатое.

– Оставьте ее! – шипит она, не в силах больше сдерживать ярость – не смейте!

Явуз-паша замирает с занесенной рукой.

Каким бы отвратительным и безумным он ни был, но даже такому как он известно, что трогать племянницу султана далеко не самое разумное решение (особенно, учитывая замечание Нурай о том, что он и так совсем недавно вернул себе его расположение после годов «изгнания»).

– Ты.. – цедит он, стараясь из-за плеча Лале вновь уцепиться взглядом за Нурай – еще и подруг сюда водишь?!