Шрифт:
«Тот синий уголок…»
Тот синий уголок,что нам оставил Блок,счастливую закладку в черном теле,не вынуть, но и нераскрыть на этом дне,минуте, годе, месяце, неделе.Подумай ни о чем,как думают о неми забывают, на какой страницеон был тебе зрачком,и бабочке – сачком,и сердцу – спиртом, и подвздошьем – птице.Побудь пустым, простым,будь высохшим, пустым,коробочкой в жуке, слегка гремящемв коробочке пустой,оставленной на тойстранице в предпрошедшем шелестящем,где на словах ты есть,но ты всего лишь вестьо вестнике, несущем весть о вестиневедомо какой,заведомо плохой,но тянущей пока страниц на двести,чтоб зачитался тыи жизнь жрала листыи где-нибудь на сто восьмидесятомты вспомнил про залог,про синий уголок,слезящийся на мякише замятом.«Бога нет, но есть святые…»
Бога нет, но есть святые,богом полные, пустые,треугольные круги,говорящие: «Беги,убегай от нас, о, мальчик,мы тебе отрежем пальчики приставим к голове,и отправим жить в Москве».Нету рая, нету ада,а душа святых и рада,ей товарищ – парадокс,черный вой, тамбовский voxdei, страх, петля и ямадля того, кто ходит прямо,ходит криво по степи,повторяя: «Потерпи!»Всяка бездна им любезна,на обед полезна безднаи на ужин хороша.Бездна, бездночка, душа.Бездн на всех они наваряти в тарелочки навалят:ешьте с солью свой обед,вечна смерть, а жизни нет.Ходят дети холостые,дети – это не святые,а не свитые пока,не одетые в бока.Ходят дети, сны натуры,чертят разные фигуры,страшных, маленьких святых,бьющих пальчиком под дых.«Шум и гам, и страх и трепет…»
Шум и гам, и страх и трепет,и смех и грех по сторонам!Кто там петрит, кто там терпит,кто подсказывает нам?Слушай, Мессиан рассейский,этот страшный оливье,слушай в Бийске, слушай в Ейске,у станка и на жнивье:чики-чим, и крр, и жжиу,цы-цы-прр, тце-тек, тр-цов!«Не до жиру, быть бы живу», —чуют сиринксы самцов.«Речные погнали озерных…»
Речные погнали озерных,остзейское солнце взошло,и снова – как в трубах подзорных —зажглось броневое стекло.И снова, и снова, и снова,и снова, и снова, и сно…язык потянули за словои стало от слова темно.Потом просветлело немногои кто-то присвистнул: «Фьюить!»Лейкисты вернутся с подмогой —ривьеру в крови утопить.«У них там всегда какой-нибудь порт. Если…»
neturtas, lapkritis, gramatika, liepsna
T. V.
У них там всегда какой-нибудь порт. Еслиначинать, так прямо с анжамбемана.Прямо с бетонных свай, утонувших в масле,ржавого крана, ангара, пирса;с бывшего, остановленного движенья;сбывшегося пророчества; обманазрения; придаточного предложеньявремени; взмаха лютого тирса.Они умели быть одни среди этихразвалин и тех; постоять в профильк серому ветру, в свете своих поэтик,слегка прищуренном, мускулистом,для чтения с выколотыми глазами;стать продолжением стен и кровель,грамматикой, зазубренными азамиязыка, взятого в плен солистом.Пирс был длинным. Теченье сносило мусор.Строка росла, размер выпрямлялся.Перспектива сужалась. Уже и мудростьне влезала в нее – только правда,как тогда, в нищих заведеньях Союза.Чтобы закончить, нужна лишь малость,всё остальное, муза, теперь обуза.Спасает лишь тавтология, правда?«Ни настоящего, ни будущего, ни прошлого…»
Ни настоящего, ни будущего, ни прошлогоздесь, конечно, нет – сплошное томительное «сейчас».Сейчас в тундре взлетно-посадочную полосуукладывают из живых зэка, поджидают нас.Ждут нас, поджидают. Чуть слышно смерзаются зэка.Лежат, похрустывают. Наш двухмоторный самолетзапаздывает, мы вглядываемся в облакаи при снижении скорости напрягаем живот.«– Где ваша верность? Где трепетных внуков…»
– Где ваша верность? Где трепетных внуковстрогие, светлые голоса?Где субпродукты маленьких звуков?Девичий жир для оси колеса?Эники? Беники? Сика-лиса?– Верные эники, верные беники —мы соберем таинственный хор,слушайте, слушайте, современники,серые гуси на линзах озер!Сика-лиса, посмотри-ка в упор!– Где ваша смелость? Где чистого телаточная жертва во временаобщего непочатого дела?Ждет поколение, ждет страна.Бросьте кормящие вас вымена!– Грудь материнская, сладкая, нежная,душу питающая, прощай!Кончилась, кончилась безмятежная,сердцем суди, никого не прощай.Тело науке борьбы завещай.– Где ваша гордость? Где новая мерастарым вещам, отмеренным вамвычурным временем в центре сквера,где вы гуляли в матках у мам,где говорили папкам: я сам?– В серые папки жизнь наша связана,в серые папки связана смерть,в белых тесемках – наша прекрасная,больше ни с чем не сравнимая смерть, —Сика-лиса, коллективная смерть.«прекрасным тополям…»
прекрасным тополямна кончике языкаскажи салам —алейкум коротканемая встречаледяной июнькак семку эту речьподальше сплюньо сексе и войнена русских языкахшепчи шепчи не войдержи себя в рукахкак дерево как то —поль стыдный голыйспускай в ничтогорючие глаголыни populus ни то —поль не взойдутонан и тотне оценил бы труд