Незнакомец подошел тихо и сразу нарушил субординацию.

– Ух, какая красотка… Что делаешь тут?

Ирине обернулась резко, и мужчина лет двадцати от роду сразу же перевел ошалелый взгляд на девичью грудь, хорошо прорисовавшуюся даже в бюстгальтере под мокрой тканью.

Не сказал ничего, кроме «ха!»

Что бы ни значило пресловутое «ха», Ринка разозлилась. Никто и никогда не смел смотреть на неё вот так похабно в институте, не смел опускать глаза на её вечно закрытое декольте. А этот, попахивающий алкоголем, мало того, что плевал на тест, который уже провалил, так еще и откровенно глазел туда, куда не положено.

– Пойдешь со мной вечером в бар?

«Дважды провалил тест». Урод. Нагловатый, пьяноватый и хамоватый. Да, поджарый, подкачанный, но Ринке противный. Ей под кожу уже въелся Александер, и других не надо. С другими ей снова становилось дискомфортно, с другими она не знала, как себя вести, терялась. А сегодня, итак, неудачный день, она уже на нервах.

Стоило ли упоминать, что качание головой «нет, мол», пыл незнакомца не охладило.

– А чего так? Ты ж меня не знаешь…

Она и узнавать не хотела. Но впервые поняла, что не может больше теряться, стоять и бездействовать, в который раз превращаться в кролика. Запуганного и растерянного. Хватит! Она не знала, кто оставил огромный гаечный ключ на мраморном парапете между раковинами – может, сантехник? Может, с утра здесь чинили трубы? Им Ирине замахнулась с видом столь злобным, что незнакомец побледнел.

– Ладно, не хочешь идти… Я понял…

Хорошо, что он, чертыхаясь, удалился. Назвал её дурой бешеной и еще парой неласковых слов.

Ринка бросила платье в тазу – к черту. Пусть его, правда, стирает кто-то другой, к тому же, с первых секунд стало ясно, что краска «лавочная», и она не поддастся. Пустая трата времени.

Обратно по коридору она пошла с ключом на перевес.

* * *

Анжела

Молчать – ужасно скучно. Читать нечего, смотреть нечего; Лика пыталась спать ровно до того момента, пока не хлопнула дверь.

Вернулась Ринка. С упавшей на лоб длинной влажной прядью, с намокшей майкой, с гаечным ключом.

У Анжелы отвалилась челюсть.

То был момент, когда вопросов возникла сразу тысяча. Мол, ты как? Все ли хорошо? Что случилось в душевой? Ты не пострадала? Где взяла ключ таких гигантских размеров? Он тяжелый? И где платье? Кто-то приставал к тебе, что ли?

И ведь ни один не произнесешь и даже не напишешь.

Ирине постояла в дверях, после, опомнившись, сунула ключ под обеденный стол, куда-то поближе к батарее, опустилась на свою постель.

Сама кивнула – мол, всё в порядке.

«А платье…»

Лика специально не поставила в конце вопросительный знак.

«Оставила там. Пусть другие стирают»

«Правильно»

На часах без пятнадцати четыре. Лика забыла, что время умеет тянуться так долго.

«Ложись, поспи» – нацарапала на странице.

Ринка кивнула, потом вздохнула. Прежде чем лечь, потянулась за карандашом.

«Хочу вечером в бар. Выпить»

«Хорошая идея»

«Только не одна. С тобой»

«Вместе. Договорились»

Ирине, наконец, улеглась. Анжела привалилась на подушку тоже, подумала, что им после этих двух испытаний действительно неплохо бы расслабиться. Даже если это опасно, даже если места незнакомые. В конце концов, хотелось не только сложности, но и по возможности веселья. Может, найдут место, где смогут потанцевать.

На блокнот, который Лика держала в руках, цепко и насмешливо смотрела Тесса. Мол, придумали выход из положения, дурынды.

Она отомстит ей, Анжела это уже поняла, она выпустит-таки наружу внутренних церберов. Придет момент, и Лика так стебанется над пёсиной, что последней мало не покажется.

Отправив в дальний конец комнаты уничижительный взгляд, полный превосходства, она вернула блокнот на тумбу, прилегла и закрыла глаза.

Мысль, вторая, третья.

Все спокойнее внутри. И случайно подхватил сон.

* * *

К востоку от Монтаны.

– Найди его! Отбери у него деньги! – орал Воган настолько яростно, что сделался пунцовым. Гебион просел, сделался еще уже в плечах.

– Но… он выполнил поручение. Он… не промахнулся.

– Тогда, где они?!

– Я… не знаю.

– Этот… студент должен быть… наказан! – Самюэль не умел контролировать себя в злости; у него слишком быстро перегорали предохранители. Может, именно это всегда мешало ему в отношениях с противоположным полом. Терпение заканчивалось слишком быстро, а получить хотелось так много.

– Но, за что… Мистер Самюэль?

– Не называй меня Самюэель!

– Простите… – Ученый тер стекла очков платком, который достал из кармана. – Вы же видели фото – студент плеснул краской в указанных ему людей.