Шрифт:
– В чем дело?! Что здесь происходит?
Брюнет почему-то напоминал Анжеле спецагента. Холодный, собранный. Наверное, душка для своих. Из таких получаются отличные руководители, все ищут их одобрения и снисхождения, внимают каждому их слову.
– Всё хорошо, Грейди, – попытался отшутиться кто-то, но хозяин и ухом не повел. Он смотрел на посетительниц.
– К кому они пришли?
Лика застыла на месте под метким взглядом-прицелом. Ринка, руку которой, наконец, отпустили, замерла тоже.
– Ко мне, – процедил Локхарт – сразу взял на себя ответственность. Похвально. Если бы не так едко внутри.
– Вот как? – Грейди, лицом похожий на хмурого героя боевика, спросил. – Новенькие, а вы к инфо-боксу не подходили? Не читали, что этот район Монтаны вам посещать запрещено?
Как он распознал, что они новенькие? Ауры их прочитал, что ли? Понял по испуганным взглядам?
– Ваши завтрашние испытания получат высокий коэффициент сложности. – Темные глаза укоризненно смотрели то Лику, то на Ринку. – А на всю твою команду я должен буду написать рапорт. Ты знаешь.
Это уже Локу.
Человек с татуировкой не ответил. Но Анжела успела увидеть тень, мелькнувшую в его глазах. Непонятной тяжести, досады. Она его подставила? И все же горячие у него губы… Жаль только, вспоминать о них с этого момента она себе запретит, ни к чему больше. Поиграли в любовь и хватит.
– Девушки, пройдите за мной, я вызову вам такси…
Ринка уже тянула Анжелу за руку, но та всё стояла, все смотрела на доктора. Почему ей мерещилась та связь, то глубинное и нерушимое, что могло значить целую Вселенную. Как отчаянно сильно можно, оказывается, ошибаться.
– Не ищи меня больше. – Залп в крепость доктора. Пусть горят и рушатся чертовы стены.
– Я тебя не искал. – Ответное ядро размером с метеорит.
Она бросила в его грудь запиской. Та, скомканная, стукнулась о ткань и упала на пол.
– Пиши это теперь кому-нибудь другому.
Вот теперь она последовала за Ринкой. Пусть им вызовут такси, пусть они уедут.
Жаль, что Локхарт оказался красивым. Но в жизни много разочарований, просто будет еще одно. Уходя, Лика старалась не плакать – никто в этой жизни не стоил и не будет стоить её слез. Кроме мамы.
* * *
Тесса
Она все это время пряталась в гардеробной, окно которой выходило прямо в зал. Вероятно, в холодное время года это помещение использовалось по назначению, принимало для хранения одежду, но сейчас в нем складировали ведра и швабры.
И взгляд русской, уходящей из зала, проник Терезе под кожу. Она знала его – это, как ржавый болт в грудь. Когда видишь, что тот, кто тебе нравится, выбрал другую.
«Пусть узнает, чем раньше, тем лучше» – с этим девизом она заварила историю, но теперь испытывала смешанные чувства. Вспомнила себя, когда увидела Генриха, по которому сохла так долго, с новой пассией. Она бросила чужой рукой камень еще в одно живое сердце, послала по нему сеть трещин.
Ей тоже нужно было убираться, вызывать другое такси.
– Скажи что-нибудь…
Но наушник молчал, как могила.
– Осуждаешь? Еще мораль мне прочитай на тему о том, что информация может, как исцелить, так и убить.
Она уже поймала попутку, договорилась о цене, а её невидимый собеседник не проронил ни слова.
– Давай, скажи что-нибудь…
Наверное, водителю – жирдяю с одышкой, – она казалась сумасшедшей. Говорила сзади сама с собой. В какой-то момент даже ударила от злости по сиденью. И изрекла отчаянно.
– Ей нужно было это узнать! Я всё сделала правильно! – помолчала. И покачала головой. – Наказываешь? Ну и к черту!
Гарнитура полетела на пол.
Глава 10
Ринка
Им сказали: просидеть нужно шестьдесят минут. Комната небольшая, квадратная, без окон. Лампа одна в потолке, и света с неё кот наплакал. А человек двенадцать, все по лавкам вдоль стен. Табло часов, прикрепленное над дверью, напоминало огромный механизм спрятанной где-то снаружи бомбы. Сейчас оно показывало «58:42», и минуты до выхода, потому что душно и тесно, текли чрезвычайно медленно. Кто вышел, тот проиграл.
Они не собирались проигрывать, никто из их троицы. У всех остаться в Монтане и в этом новом удивительном мире был мотив. У Тессы, у Ринки, у Лики, у всех этих незнакомых, ютящихся на скамейках, как в приемном отделении больницы, людей. Пятерых девушек, четырех парней.