– Да, моя догадливая.

– Не может быть!

– Как раз наоборот, это многое объясняет. Теперь всё стало понятно.

– Тогда, будь добр, поделись со мной своим прозрением, потому что мне. Нихрена. Непонятно!

– Ты была живым щитом для Макарова. Своеобразной гарантией безопасности. Именно поэтому Белов не прилагал больших усилий, чтобы остановить его, боясь за твою жизнь.

– Аллан, я же не совсем тупая. Если меня похитили, когда мне было 3 года, тогда мой отец ещё не мог быть президентом.

– Он им и не был, но он был довольно влиятельным политиком. Его выборы в президенты были лишь вопросом времени и Макаров это знал. Он так подстраховался, чтобы иметь давление на президента. Это и позволяло ему выходить сухим из воды, потому что в России он был под мощной защитой.

– Неужели президент… отец пошёл на это?

– Ты его дочь, Ника. На что бы ты готова была пойти, чтобы защитить своего ребёнка?

– На что угодно, но сотни, а может и тысячи жизней оборвались и могут оборваться ещё. Тяжело осознавать, что это произошло из-за его молчаливого согласия.

– Как отец, я могу его понять, хоть и не оправдываю. Я посмотрела на капитана Прайса. Он кивнул, давая понять, что согласен со всем, что говорил Аллан. Может, они так не думали, но всячески старались меня поддержать.

– Это, конечно, лишь мои предположения, но они кажутся довольно логичными.

– Более чем, - подтвердила я.

– Ника, иди в свою комнату, отдохни. Тебе есть над чем подумать. Браво, останьтесь. Надо связаться с Ласвэлл, ситуация неординарная. Я не стала спорить и поплелась в сторону своей комнаты. Сзади я услышала тяжёлые шаги и обернулась. Это был Гоуст.

– Я провожу, - сказал он.

– Прайс приказал?

– Попросил.

– Ну да. Было бы глупо надеяться, что ты делаешь это добровольно.

– Не драматизируй.

– Не драматизировать? Ты поступаешь как козёл! Я ничего плохого тебе не сделала. Почему ты так себя ведёшь со мной?

– Ты думаешь, что мы сблизились, но это не так.

– А как? Мы же переспали или это не считается? Это не достаточно близко?

– Ты зашла ко мне в не подходящий момент.

– А разве есть какая-то разница, в какой момент это произошло?

– Есть.

– Чушь! Нелепые отговорки.

– Если бы ты знала…

– Так объясни мне!

– Хочешь знать правду? Ладно, сама напросилась. Знаешь, чего я на самом деле хотел, когда ты оказалась в моей постели?

– Чего?

– Сжимать руку на твоём горле всё сильнее и сильнее и смотреть, как твои глаза наполняются кровью из лопнувших капилляров. Я хотел трахать тебя, слушая твои предсмертные хрипы.

– Это не правда! Ты просто хочешь меня запугать.

– Это правда. Именно это я и представлял, когда мы были вместе. Представлял твоё бледное лицо, посиневшие губы, пустой мёртвый взгляд, м-м-м, блаженство.

– Не верю, - я прикрыла рот рукой.
– Ты не такой.

– Нет, я именно такой. И если бы ты была не той, кого я должен защищать, а какой-нибудь мотельной шлюхой - твоя судьба была бы предрешена. Когда ты увидела меня без маски, я решил, что это будет последним, что ты увидишь, но не смог подставить Прайса.

– Чёртов садист! Ты… Ты даже не зверь, ты хуже!

– Да, потому что от зверя можно спастись, - он сделал шаг в мою сторону.

– Не подходи, - прошептала я дрожащими губами.

– Хорошо, что ты боишься, но я не причиню тебе вред, пока мне этого не прикажут. А теперь, позволь проводить тебя до комнаты.

– Я сама дойду, - сказала я, пятясь от него и не прерывая зрительного контакта. Я чувствовала, что если повернусь к нему спиной - это станет моей роковой ошибкой. Гоуст - псих. Он болен. Нормальный человек даже в шутку не сказал бы того, о чём сейчас говорил этот демон в человеческом обличии. Теперь я поняла, что за усталость увидела в его глазах. Это усталость доказывать всем, что он не добродушный молчаливый здоровяк, он - смертоносное оружие, которому только дай повод и он одним движением заставит свет в твоих глазах померкнуть навсегда. Я остановилась, когда упёрлась спиной в дверь комнаты. На ощупь нашарив ручку, я открыла дверь и завалилась внутрь. Сердце больно билось о грудную клетку, в ушах стучало. Казалось, будто я только что убежала от огромного, голодного до крови, гризли. Я прислонилась к двери и прислушивалась, пока не услышала удаляющиеся шаги. Что, бля*ь, происходит?! Я даже не могла представить, что моя жизнь из унылого и дерьмового дня сурка превратится в неописуемый словами хардкор. Нет, моя нервная система на грани срыва. Все эти события и… Гоуст. Почему я держусь за него с таким фанатизмом? Он больше не окутан аурой таинственности, наоборот, он дал мне заглянуть в самые глубины его чёрной души. Показал, кто он есть на самом деле. Это должно было оттолкнуть меня. И, ведь оттолкнуло, правда? Я не собираюсь, как Харли Квин, рушить своё психическое здоровье, чтобы быть рядом с Джокером. Хотя, похоже, я уже не совсем в своём уме. Я зажмурилась и резко открыла глаза. Напиться и забыться - вот, что мне сейчас надо. Я пробралась в комнату Соупа и без труда нашла остатки его драгоценного виски. Выдохнув, я сделала несколько глотков.

– Ах, чёрт, - задохнулась я. Ну вот, папочка-президент теперь увидит, что его дочь алкоголичка. Да и плевать. Сейчас это единственное, что поможет мне обнулиться, не думать ни о ком и ни о чём. Когда жизнь переворачивается с ног на голову, сложно оставаться в здравом рассудке. Слишком много всего для одной девушки, прожившей в своём маленьком ограниченном мирке. Политики, военные, террористы, симпатия, покушение, всё это накрыло меня как цунами. Я бы хотела поделиться своими переживаниями с Гоустом. Я была уверена, что он обязательно меня поймёт и поддержит, но вышло всё с точностью до наоборот и всё это не укладывается в моём, переполненном эмоциями, воспалённом мозгу. Я выпила ещё. Голова пошла кругом, но ожидаемое чувство лёгкости всё никак не приходило. Я осушила бутылку и сползла на пол. Обняв себя руками, я подтянула колени к животу. Сколько бы народу не было вокруг - я одна. У меня есть только я сама. Когда я свыкнусь с этой мыслью, станет проще. Я провалилась в приятное забытьё, из которого меня очень скоро вырвал громкий голос Соупа.