— О да! «Глаурунг» показал себя в лучшем виде! Гнать было — одно удовольствие.

— А другое? Другое удовольствие? — многозначительно улыбнулась Бриан. — Приветов с Амон-Эреб не привезли?

— Разве что от Сурвэ.

— О! Он все такой же серьезный молчун?

— Вероятно. Мы не говорили.

— И все равно приятно! — приняла Бриан, а сама подмигнула Турину, и тот не менее многозначительно, важно кивнул в ответ.

В кладовой-гримерке навстречу им сразу поднялся высокий худой нандо. Остальные — три женщины, шестеро мужчин — остались тесно сидеть на диване, на его подлокотниках, на внесенных сюда же из зала стульях; почти все они взгляды отвели, одинаково зажав коленями ладони, смотрели в пол; все были в гражданском, какие-то притихшие, посеревшие.

— Тадмо Эстандил, Нан-Лаурмиль, Западный Регион, — чуть поспешно представился нандо, протянул приготовленную пачку замусоленных документов. — Инженер лесозаготовительного комбината «Нан-Лаурмиль». Бывший командир пограничного отряда на северной Границе. Находился в плену в период с…

Белег знал Тадмо Эстандила и до того, как его отряд, отправившись в рейд, погиб в стычке с ангбандцами, а сам командир без вести пропал на несколько лет, пока не вернулся тенью себя, по счастливой случайности сбежав из лагерей Ангбанда. «Специальная комиссия по делам освобожденных пленных» — особый межведомственный орган, разбирающий такие случаи, — противоречий в его словах не выявила: ни опрошенные свидетели, ни данные разведки, ни заключения врачей не дали повода усомниться, не указали на что-то подозрительное, поэтому с Эстандилом все решилось относительно легко. Уволенный со службы, он получил направление в небольшой городок, получил в городке место на комбинате и мирно жил там со своей чуть не помешавшейся от счастья женой, следуя обычным в таких случаях предписаниям: периодические отметки по месту жительства, дальние поездки по королевству и особенно в столицу только после согласования в отделении полиции, визиты к врачу — каждый год.

Все это было известно и отдельного пересказа как будто не требовало, но Эстандил все равно обязан был повторять свою историю каждый раз при проверке документов, а проверяющий — слушать и внимательно сличать. Почти во всех драматичных случаях — «инцидентах», как их описывали при последующем расследовании, — с бывшими пленниками Ангбанда, странности начинались с мимолетного помутнения рассудка, с мелких оговорок, с потери уверенности в собственной личности.

— Цель приезда в Менегрот?

Эстандил отвечал верно, в словах не путался и даже смотрел прямо и почти не нервничая.

— Командирован. Привез для оформления сметную документацию, мы готовим большую поставку по концессии, — и, не став ждать новых вопросов, сам уточнил: — Обычно это делает главный инженер комбината, но у него внук родился, перепоручили мне.

Командировочное удостоверение тоже было оформлено по всем правилам, а в личной книжке бывшего пленного аккуратно проставили необходимые отметки. Белег полистал ее и вернул, посмотрел на остальных.

— А вот здесь у нас, — Эстандил едва заметно выдохнул и обернулся, — есть определенные проблемы.

— Почему не обратились в полицию?

— Не будь букой, командир, — засмеялась Бриан, — не обратились, потому что…

— Почему ты не обратилась, я знаю. Я спрашиваю господина Эстандила.

— Так… вышло, — только и выдавил тот.

Быстро выяснилось, что из остальных девяти еще четверо приехали в столицу по регламенту и с оформленными разрешениями: одна тоже в командировку, трое в гости к родственникам; еще двое только недавно покинули Реабилитационный центр и должны были в скором времени отправиться на новое место жительства, а пока прибыли в столицу буквально на пару дней — решить какие-то имущественные дела. И, как назло, вместе со своим сопровождающим попали в самую в гущу переполоха; сопровождающий потерялся, а эти двое не придумали ничего лучше, как вместо возвращения в госпиталь сунуться по известному адресу: бывший капитан войсковой разведки прежде посещал «Хромую собаку» и был наслышан о ее порядках.

С остальными тремя было хуже.

— Значит, господин Килиан, вы осознанно нарушили предписание и покинули место проживания, не поставив никого в известность?

— Так и есть, — отвернувшись, с затаенным вызовом подтвердил невысокий худой синда.

— По причине?

— Это личное дело. Можете не трудиться и не напоминать мне о последствиях. Объяснения готов дать. Куда мне?

— Возьмите стул и пересядьте к стене. Что у вас? — Белег повернулся к оставшимся двоим.

— Я не помню, — виновато улыбнувшись, развел руками первый. — Меня привела женщина, человек, она где-то в зале, но я вряд ли ее узнаю… Я вдруг просто обнаружил, что сижу на набережной, руки в крови, а сам весь цел. Ко мне подошла женщина и спросила, не нужна ли помощь, не нужен ли врач. Сказала, что утром укрылась в одном надежном месте, сейчас попыталась перейти через реку, но не вышло, и вот она возвращается обратно. Предложила пойти вместе…

— Я поговорил с ней, — уточнил Эстандил, — она говорит, он правда сидел там один — без вещей и без документов.

— Но я его немного знаю, — осторожно добавила одна из женщин, — это Миалан. Миалан Ап-Ндавду, он аваро из Тол-Тауриила, служит в бакалейной лавке. До… до всего он Ард-Галене жил.

— Когда вы приехали в Менегрот?

— Я не помню, — с той же улыбкой повторил названный Миаланом. — Я не помню, что я вообще куда-то приезжал. Я даже не уверен, что я действительно… как вы меня назвали?

— Ну это уж точно никуда не годится, — вмешался Турин. — А если он сейчас кинется на кого-нибудь?

— Для этого мы тут все и сидим. Повода беспокоиться не было, господин Турамбар, — не согласился Эстандил.

— Повод беспокоиться есть, — отрезал Белег и указал на другой стул у стены. — Поменяйтесь местами с госпожой Вирмантис. Что с вами?

У последнего тоже были проблемы с памятью.

— …нет, я помню, что был дома. Это было четырнадцатое число, это я точно помню, потому что отмечаю дни в календаре, доктор рекомендовал как раз на такой случай. Я собирался на службу — я счетовод в конторе. Жена приготовила завтрак, мы поели, я вышел и… И все, — бледный взволнованный синда — господин Дорвандуил, некогда вестовой Дорвандуил, — дождался своей очереди и попытался встать, прихватил Белега за рукав. — И вдруг! Вдруг после этого я стою посреди Лесного бульвара в центре Менегрота! За несколько десятков лиг от дома! Первая мысль: надо скорее в госпиталь, но… Вокруг бегут, кричат, где-то стреляют — мне вдруг стало так страшно… Вам не понять, каково это — это не то, это совсем другой страх. Мне стало страшно, жутко, я бросился бежать и опомнился уже в Верхнем городе. Тогда только стал думать и решил идти сюда.