Я перевел взгляд на родителей Кайлы, которые хоть и не были мертвы, но выглядели далеко от пышущих жизнью, и коснулся руки каждого из них, отправляя по организму хороший заряд зеленой маны. Теперь обещание Майка точно сбудется, и уже завтра они будут если не на ногах, то хотя бы в сознании.

Но этого, пожалуй, будет маловато.

Поэтому я прошелся по всему лагерю, касаясь всех раненых, и отправляя им по организму такой же приличный заряд.

А тем, кто не был ранен, и в особенности тем, кто занимался ликвидацией всех последствий, я адресовал хорошую порцию черной маны, которая плотно обустраивалась у них в мозгах, успокаивая мысли и наполняя уверенностью в своих решениях и действиях. Не чрезмерной, чтобы не случилось такого, что спасатели начнут работать, не подумав толком и не обсудив свои решения с другими, а в самый раз для того, чтобы продуктивность их работы повысилась.

Я шел по лагерю, опустив голову и не привлекая к себе внимания, а сам раздавал налево и направо заряды маны, черпая их из своего практически бесконечного манозапаса.

На самом деле меня так и подмывало помочь чем-то более серьезным — поразбирать завалы или попробовать полечить раненых, хотя бы тех, кто находится в критическом состоянии, но умом я прекрасно понимал, что сейчас все это уже не нужно.

С момента атаки на город прошло больше часа и все, что нужно было сделать экстренно, уже было сделано.

Жилые здания, в отличие от больницы, пострадали не сильно и нигде не было таких сильных обрушений, из-под которых нужно было прямо десятками извлекать пострадавших… А те, кто нуждался в помощи — уже ее получили.

Поэтому все, что мне оставалось — это привносить свою небольшую лепту в эту помощь, так, как я умею это делать. Хотя бы так.

Я прошел насквозь через лагерь, поймав на себе несколько подозрительных взглядов, и, напоследок обернувшись, посмотрел на Кайлу и помахал ей рукой. Девочка тоже помахала ручкой и я направился к особняку.

Покосившиеся от попадания снаряда рядом ворота уже не держались на замке, и я легко открыл их просто толкнув от себя. Прошел по саду, рассматривая воронки, и вошел в особняк через парадный вход.

Конечно же, здесь все были на ногах. Или вернее будет сказать, что они были на ногах совсем недавно, и, скорее всего, в панике метались, не зная, что делать, но сейчас, более или менее успокоившись, расселись по диванчикам.

Здесь присутствовала вся женская часть семьи Тюудор, ну и дети, конечно.

Ни деда Ванессы, ни ее отца пока еще не было, но это и не удивительно — они наверняка разгребали последствия обстрела там, откуда этот обстрел велся, или около того. Скорее всего позвонили, выяснили, что все живы и здоровы, и на этом все пока что закончилось. Все прочее будет потом, когда они доберутся до дома.

В холле горел тусклый, скорее декоративный, свет, едва позволяющий рассмотреть стоящие буквой «П» вокруг кофейного столика диванчики и людей, где сидящих в них, а где — и лежащих.

Сестры Ванессы, да и брат ее тоже, судя по всему, не выдержали напряга этой ночи и вырубились, как только поняли, что находятся в безопасности. Поэтому действительно бодрствовали тут только твое — сама Ванесса и ее мать, обеими руками сжимающая большой низкий бокал, в котором от мелкой дрожи, бьющей женщину, рябила темно густая маслянистая жидкость.

Как только я вошел, Ванесса оторвалась от телефона, который держала в руках, метнула на меня яростный взгляд и внезапно оказалась рядом так быстро, что я даже не успел среагировать!

— Ты! — выдохнула она, толкая меня в грудь. — Ты почему телефон не берешь?!

Я шагнул назад лишь чуть-чуть, чтобы все же позволить ей толкнуть себя, выразить свое недовольство, иначе она бы просто взорвалась. Возможно, на её месте я бы тоже дал волю эмоциям, если бы так сильно волновался за близкого человека.

— Телефон? — Я пожал плечами. — Не знаю. Сейчас проверим.

Я залез в карман, в котором обычно держал телефон и достал его разломанным пополам.

Судя по всему, Личная Защита не сочла нужным защитить и его тоже, когда я кувыркался после падения с мотоцикла.

— Разбил. — Я продемонстрировал Ванессе телефон. — Кстати, мотоцикл я тоже разбил. Прости. Так уж вышло.

— Как ты голову себе не разбил… — вздохнула Ванесса, обняла меня и тесно прижалась. — Черт возьми, как ты жив еще до сих пор, Марк… с твоим-то рвением всем помогать и находить неприятности.

— Ты сама-то как? — Я тоже обнял ее. — Нормально себя чувствуешь? Ты такого наворотила…

— Да уже видела… — непонятным тоном произнесла Ванесса, слегка отодвигаясь от меня. — Ничего не помню. Только как ты уезжал, и то как в тумане каком-то, как во сне, долго не могла понять, на самом ли деле ты уехал или где-то в доме до сих пор. Искала даже.