И еще кое-что: запорная пластина, удерживающая дверь запертой, также не была повреждена стихией и была вбита в дерево четырьмя новыми гвоздями.

Мэтью сделал несколько шагов к единственному окну на фасаде и попытался открыть ставни. Они не поддались. Заперты изнутри?

Он спустился с крыльца и обошел дом с северной стороны. Попробовал открыть второе окно, но ставни снова не поддались ни на полдюйма. Мэтью отступил назад, рассматривая другое окно на этой стороне хижины. Откроется ли оно?

Он попробовал. Не открылось.

— Хм, — задумался Мэтью. Собственный голос в тишине прозвучал напряженно.

Это было очень любопытно. Старая ветхая хижина с новым навесным замком и окнами, ставни которых заперты изнутри. Вдобавок замок выглядит точно так же, как тот, что висит на балконной двери Форбса. То есть, как тот, который Харрис купил на торговом посту.

И вправду любопытно. Что такого может здесь быть, раз это понадобилось запереть?

Чтобы удовлетворить свой интерес, Мэтью обошел лачугу с другой стороны, продираясь сквозь опавшие листья и густой подлесок. Он хотел попробовать открыть другие два окна. Они тоже оказались заперты ставнями и не поддались.

Мэтью отступил на несколько шагов и задумался. Если что-то и могло разжечь его любопытство сильнее, чем запертая коробка, то это сложно было найти. А это была как раз такая «запертая коробка», которой, как ему казалось, никак не должно здесь быть. С другой стороны, Мэтью не знал, не придает ли он этой хижине чересчур большое значение. Может, житель этого полуразрушенного дома отправился на рыбалку и просто запер свои владения, чтобы обеспечить сохранность личных вещей? Такая возможность есть, и все же…

Новый навесной замок и новая запорная пластина. Четыре новых гвоздя — и все без следов износа от непогоды.

Независимо от того, была эта лачуга обитаемой или нет, Мэтью решил, что это хорошее место для тайника. Он обошел дом сзади — там не было окон, только заросли кустарника, — и потратил довольно много сил, чтобы закопать свою покупку под кучей опавших листьев. Чтобы не потерять это место (ведь ему наверняка придется отыскивать его ночью), он соорудил небольшую пирамиду из камней на северной стороне тайника. Эту пирамиду будет легко найти ощупью, чтобы не пришлось бежать сюда из поместья с другим фонарем.

Закончив работу, Мэтью вернулся на тропинку и еще некоторое время рассматривал хижину. Стоя в ярком солнечном свете, пробивавшемся сквозь ветви, он понял, что сегодня утром услышал слова, заинтересовавшие его не меньше, чем новый навесной замок на старой ветхой двери.

Что это были за слова?

Кажется, он услышал их в таверне.

Два слова…

Как они звучали?

В данный момент он не мог вспомнить. Возможно, ему только кажется, и стоит винить в своей невнимательности плохой ночной сон и крепкий эль. Слова будто вертелись на языке и никак не могли прорваться наружу.

Мэтью шел дальше по тропинке вверх по склону холма, и через несколько минут он возблагодарил судьбу за то, что решил спрятать фонарь, потому что на лужайке перед огромным особняком в землю было воткнуто два металлических стержня, а Харрис, доктор Гэлбрейт и Найвен бросали на них подковы.

Гэлбрейт сделал бросок, как только Мэтью приблизился, и — дзинь! — прозвучал сильный удар.

— Вы должны мне еще одну гинею, — сказал он Харрису. Тот не ответил. Вместе со своим братом он наблюдал за приближением Мэтью.

— Где вы были? — спросил Харрис, вертя подкову в руках.

— Ходил прогуляться и оказался в деревне. Затем зашел в «Красную Клешню», где познакомился с некоторыми местными жителями и выпил кружку эля, который был… взрывным. Это, пожалуй, самое подходящее слово.

— Ха! — усмехнулся Найвен. — Вам налили «Пушечное ядро»?

— Я выжил после выстрела, но с трудом. И я должен передать вам, — он обратился к Харрису, — что Йейтс Джонси говорит, будто вы должны ему денег за…

И вот они буквально вспыхнули в его мозгу.

Те два слова.

— За ту ситуацию, — закончил Мэтью. — Очевидно, его жена немного взволнована.

— О, — протянул Харрис. — Вы познакомились с этим чертовым дураком! Он профессионал в своем деле, только его работа связана с двумя прискорбными событиями, потрясшими нашу семью. Вам о них известно. И я уже заплатил ему. Это было давным-давно.

— Он казался расстроенным. Правда к тому моменту он допивал третью или четвертую кружку эля.