— Почему не стал бы? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, — засмеялся Беспалов.

— А вот видишь, не стал. — Рокотов сморщился, помолчал немного и спросил: — А как у тебя дела? Откуда ты?

— Конец всему, Отелло отслужил, — сказал Беспалов.

— Уволился из армии?

Беспалов кивнул.

— А где служил в последнее время?

— Там же, где Николюкин и Пчелинцев.

— Слава богу, что хоть живой вернулся, — сказал Рокотов.

— Я еще не понял, радоваться этому или нет, — пожал плечами Беспалов.

— Радоваться. — Рокотов похлопал его по плечу. — Нашу жизнь Господь дает нам прожить один раз. И прожить ее мы должны правильно.

Рокотов внимательно посмотрел на Лену, перевел взгляд на Беспалова и спросил:

— Надеюсь, отсюда никуда теперь не уедешь?

— Я еще не решил, где обосноваться, — сказал Беспалов.

— Только у нас и только здесь, — решительно заявил Рокотов. — Я тебе помогу, у меня есть несколько хороших предложений.

Беспалов понял, что у Рокотова тоже не все так просто, поэтому спросил:

— Обложили со всех сторон?

— Одному очень тяжело, — вздохнул Рокотов. — Нужна команда. А людей, кому могу верить, нету.

Официантка Люся принесла два эскалопа, поставила на стол и спросила Рокотова:

— Александр Иванович, а вам что принести?

— Спасибо, мне ничего не надо. — Он поднялся и протянул руку Беспалову: — Допивай коньяк. Ужин за мой счет. Как осмотришься, приходи ко мне, ты мне нужен.

Рокотов ушел, а Беспалов смотрел на румяный эскалоп и рассеянно думал: «Значит, и Николюкина уже нет, и Пчелинцева с Кузьминым тоже. А я хотел попрощаться только с Надей».

Ужинали молча. У Лены хватило такта не расспрашивать его ни о чем, она женским чутьем понимала, что Беспалову надо хотя бы в мыслях побыть наедине с самим собой. Только уже дома, когда надо было ложиться спать, опустив голову, сказала:

— Ты извини, кровать у меня одна…

Утром они пошли на кладбище. Могила Нади стояла без оградки и памятника. Из невысокого, поросшего сорной травой холмика, торчала лишь плоская бетонная плита, на которой черной краской неровными буквами были написаны фамилия и даты рождения и смерти. Только здесь Беспалов окончательно понял, что Нади больше нет и он ее никогда не увидит. «А тот, кто надругался и убил ее, до сих пор живет, — подумал он. — Хотя, может быть, уже и не живет».

Перед отъездом к сестре он виделся с Елагиным, собиравшимся в колонию на свидание со своим другом. Тот должен был позаботиться о том, чтобы убийца Нади заплатил за преступление по горским обычаям. Это не больше, чем справедливость. Жаль, что об этом не заботится государство.

С кладбища они поехали в мастерскую, занимавшуюся изготовлением памятников. Беспалов заказал оградку и мраморный памятник с фотографией Нади. Фотографию он достал из бумажника, она была маленькой и не очень четкой. Но Лена сказала, что у нее есть лучше. Договорились, что она завтра же принесет ее в мастерскую. Беспалов рассчитался за все, и они поехали к Лене выпить поминальную рюмку. По дороге завернули в магазин, взяли необходимые продукты.

Лена быстро накрыла на стол, Беспалов открыл бутылку и уже стал наливать в рюмки, но в это время зазвонил его мобильный телефон. Он поставил бутылку на стол, достал из кармана телефон и сказал:

— Я слушаю.

— Добрый день, — раздалось в телефоне. — Есть хорошее предложение. Можно обсудить сегодня вечером или завтра утром.

Телефон отключился. Беспалов узнал голос Елагина. Расставаясь после взятия банка, они условились, что будут звонить только при крайней нужде, не называя друг друга. Если Елагин позвонил, значит, случилось что-то серьезное. Лена инстинктивно поняла это. Она посмотрела на Беспалова и спросила:

— Что-то случилось?

— Ничего, — сказал Беспалов. — Помянем Надю и я поеду. Вернусь, когда будет готов памятник. Ты уж извини, у меня дела.

Он виновато посмотрел на Лену, понимая, что никогда уже больше не переночует у нее.

Квартира, в которую Беспалова поселил Глебов, была все еще в его распоряжении. Он открыл ее, осмотрел комнаты, отодвинул штору и выглянул в окно, пытаясь выяснить, нет ли слежки. После неожиданного звонка Елагина в душе сразу поселилась тревога. Звонок означал только одно: на их след вышли сыщики. Это могли быть как люди Джабраилова, так и менты, что, в сущности, не имело никакой разницы. Он думал о том, где они прокололись. Ведь если сыщики напали на их след, значит, этот след где-то остался.

Но вместе с тем возникали и другие мысли. Причиной вызова необязательно мог быть прокол. Могли быть и другие, личные обстоятельства.

Елагин пришел вместе с Глебовым. Пожимая им руки, Беспалов всматривался в их лица, пытаясь отгадать, чем вызвана эта встреча. Елагин был спокоен, его лицо не выражало никаких эмоций. В глазах у Глебова прятались беспокойные огоньки. Встретившись взглядом с Беспаловым, он тут же отвернулся.

— Проходите, — сказал Беспалов, приглашая их в комнату.