Почувствовав толчок в бок, Славка оглянулся. Семён протянул ему пластиковый стаканчик с водкой. Славка молча взял. Так же молча Семён раздал стаканы остальным.

Молча постояли минуту со стаканами в руках. Каждый мысленно прощался с боевыми товарищами. Кто-то просил прощения, кто-то обещал отомстить, кто-то вытирал выступившие слезы. Таня нервно сжимала в руке стаканчик, отчего водка норовила выплеснуться на землю. Ворчун опустил голову и что-то бормотал под нос. Дед стоял, прямой как палка, и теребил в руках свой берет. Лёха сгорбился, словно взвалил на себя неподъемный груз. Шмыгнув носом, Кристина спросила у Славки: — У них же семьи остались, да? — Славка молча кивнул в ответ. В горле стоял ком.

Прозвучала команда. Караул из числа выживших сотрудников учебной базы поднял автоматы. Трижды прогремел прощальный салют. Славка поднял рюмку и опрокинул в себя обжегшую горло водку. Остальные последовали его примеру. Кроме Пашки. Тот так и стоял со стаканом в руке и пустыми глазами. К нему подошел Лёха, что-то сказал. Пашка очнулся, влил в себя водку и развернулся, уходя прочь. Все остальные последовали за ним. Славка бросил взгляд на могилу. Простой деревянный крест с именами и фамилиями. Илья, Иван, два Димки, Сергей и Миша. Они закончили свой жизненный путь здесь. Они погибли не в бою, не от смертельной случайности. Их убили. Убили за то, что они честно выполняли свой долг. Убили, за то, что они собирались честно выполнять его и впредь. Славка решительно выдохнул. Достал из кармана складной ножик, подошел к кресту и принялся за работу. Закончив, он отошел на два шага и оценил получившийся результат. На кресте появилась немного коряво вырезанная надпись: "Сгорели вы в огне войны, но будете отомщены". Славка грустно усмехнулся, бросил прощальный взгляд на могилу, развернулся и пошел догонять остальных. В глазах его стоял пылающий дом, ставший местом последнего боя парней.

***

Пашка поднял голову и по очереди посмотрел в глаза каждому. Олег, Семён, Славка, Кристина, Таня, Мохер, Диана, Зипка, Ворчун, Лёха, Егор и Дед. Все они сидели перед ним в учебном классе. Их бледные, уставшие, местами грязные лица выражали разное: от любопытства, до безразличия. Остаток ночи и утро были тяжелыми. Тушили пожар, устраивали раненых, восстанавливали освещение, пытались привести в чувство чем-то отравленных бойцов охраны. Утром разбирали пожарище и искали погибших товарищей. Затем похороны. Повара приготовили то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, но никому кусок в горло не лез.

— Мы должны жить дальше, — сказал Пашка то ли им, то ли самому себе. Помолчал несколько секунд и продолжил: — Мы уходим. Прямо сейчас. Впредь считать территорию анклава условно враждебной. Мы должны определить для себя условно-безопасные точки базирования и снабжения. Первая точка — это территория нашего полка. Повторюсь — условно-безопасная территория. Не расслабляемся. В любом месте мы должны быть настороже. Не ходить по одному. Держать под рукой оружие. Осторожно относиться к пище. И не разглашать информацию о себе, своем маршруте и целях. Вопросы, возражения?

Пашка в очередной раз обвел взглядом всех присутствующих. Возражений не нашлось.

— Следующий пункт, — продолжил он: — Люди, которым мы доверяем. Предлагаю список из одного имени — Батя. Расширять список мы будем только после общего утверждения всей ротой.

— А генерал Самойлов? — спросил Егор.

— Я его не так хорошо знаю, но он политик. Спорь, не спорь, а в первую очередь он политик и будет блюсти собственные интересы. Пусть они совпадают с интересами анклава и направлены целиком на его пользу. Просто в них может не оказаться места для нас. Или нас принесут в жертву в очередном раунде их сраной политической грызни за власть. Я не хочу умирать, не хочу больше хоронить никого из вас. Я прошу прощения за то, что невольно втянул в это дерьмо вас всех. Ладно, парни. Мы выполняли приказ. И карты так легли, что мы волей неволей впутались в эту игру. Но мы втянули сюда и девушек, и Егора.

— Неправда, — перебила Кристина: — Мы сами втянулись. И не жалеем. Лично я ни о чем не жалею. Да, страшно. Да, впереди неизвестно что нас ждет. Но мы уже тут и что спорить.

— Поддерживаю, — сказал Таня: — Еще две недели назад я о вас и не слышала, но сейчас я чувствую, что мое место здесь. Тем более, мне очень понравилось водить танк, — добавила она, легонько улыбнувшись.

— И я с вами, — тихо сказал Диана: — Мне не нужна другая жизнь.

— Поддержу девчонок. Тем более, мое начальство меня сюда не отправляло, я сам напросился, о чем не жалею ни секунды, — сказал Егор.

— А вы? — спросил Пашка остальных.

— А мы что? — пожал плечами Зипка: — Мы же рота, почти что банда. И будем держаться все вместе.

— Поддерживаю предыдущего оратора, — вставил Семён.

— И я с вами, — грустно сказал Дед: — Правда, из меня боец после ранения сами знаете…

— Да хули вату катать, — сказал Лёха: — Ставь задачу, будем выполнять.

— Ну, раз все в деле, ставлю задачу на общее обсуждение, — сказал Пашка.

— Мы должны провести рейд, который планировали. Несмотря ни на что. Мы найдем доказательства измены Генштаба, если они существуют. Это будет наша месть за погибших парней. Но, сразу скажу. Я больше не считаю себя, не считаю нашу роту частью вооруженных сил анклава. Это не мятеж. Это здравый смысл. Мы должны стать независимыми, чтобы не попасть, по воле какого-нибудь долбоеба с синими лампасами, в очередной замес, из которого не выберемся живыми. Поддерживаете?

— А не дохуя? — спросил Славка.

— Нет, Слава, не дохуя, — ответил Пашка: — В самый раз.

— Поддержу Пашку, хотя прямо сейчас обязан арестовать его или пристрелить за сепаратизм, — сказал Егор. Ему, почти человеку системы, наверное, труднее всего было понять и принять эту мысль, но он смог осознать, что за идеей независимости кроется простое желание жить.

— Я не хочу быть вне системы, ребята, — пояснил Пашка: — Мы должны быть в системе, но не должны быть полностью зависимы ни от кого. Хотят, чтобы мы приносили пользу, пусть договариваются.