Весной 1921 года Сергей Васильевич купил себе великолепный пятиэтажный особняк на берегу Гудзона (Риверсайд Драйв, 33), куда он и переехал осенью с семьей. Рахманиновым также посчастливилось еще вскоре по возвращении из Калифорнии в 1919 году найти хорошую прислугу – чету французов.

Жена была кухаркой, муж – Джо – убирал комнаты и подавал за столом. Джо был исключительно предан Сергею Васильевичу и заботливо охранял его покой. В угоду Сергею Васильевичу он даже научился править автомобилем, так как Сергей Васильевич не любил брать с собой малознакомых шоферов из гаражей. Много было смеха и шуток, когда летом 1921 года Сергей Васильевич и Джо, сдававшие экзамены на управление автомобилем в другом штате (Нью-Джерси), провалились на устном экзамене. Джо был очень сконфужен и сердит.

Лето 1921 года Сергей Васильевич провел с семьей на даче Локуст Пойнт, Нью-Джерси. Дача, стоявшая на берегу небольшого залива Атлантического океана была в пятидесяти милях от Нью-Йорка. Рядом с дачей Рахманиновых поселились их близкие друзья – Е.И. Сомов [204] с женой и матерью. По соседству с ними в русском пансионе было много русских людей, с которыми Рахманиновы часто виделись. Поездки на автомобиле, катание на моторной лодке, морское купание в заливе и в открытом океане (Сергей Васильевич плавал очень хорошо), отдых на громадном песчаном пляже океана, – все это было великолепно для уставшего за эти годы артиста.

Шофером Сергея Васильевича был бывший русский офицер. И здесь и во все последующие годы, живя за границей, Сергей Васильевич неизменно приглашал к себе на службу, где и когда только мог, русских. С уходом Джо и его жены у Рахманиновых были всегда русские шоферы, повара, русские кухарки и домашняя прислуга: за обедом подавались русские кушанья. Словом, все, что носило отпечаток русского, всегда предпочиталось Сергеем Васильевичем, несмотря даже на часто связанные с этим неудобства и затруднения (плохое знание русскими служащими иностранного языка, вопросы о паспортах в Европе при переезде их, например, из Франции в Швейцарию и т. д.).

Сергей Васильевич преимущественно лечился у русских докторов, посещал, когда имел время, русские лекции, доклады, да и знакомство поддерживал преимущественно с русскими. Обычно только среди них он чувствовал себя непринужденно, шутил, смеялся и отдыхал душой.

Осенью 1921 года, после хорошего отдыха на даче, Сергей Васильевич с семьей переехал в свой новый дом. Забегая вперед, можно сказать, что дом этот был местом встречи многих русских артистов и художников. Гостеприимные хозяева устраивали роскошные обеды и ужины. Здесь произошла встреча Сергея Васильевича с Шаляпиным, приехавшим в Америку. Здесь Сергея Васильевича посещали артисты Художественного театра, приехавшего на гастроли в Нью-Йорк, – Станиславский, Лужский и другие; художники во главе с К.А. Сомовым, С.А. Виноградовым, устроившие выставку русских картин; М.М. и В.П. Фокины, ученый И.И. Остромысленский и многие другие. За приятной, душевной беседой все порой как-то совершенно забывали, что находятся в Нью-Йорке, в Америке.

В сезон 1921/22 года Сергей Васильевич дал с 10 ноября по 21 апреля шестьдесят четыре концерта в Америке. Сборы с двух последних концертов, данных в Нью-Йорке, поступили на нужды русских людей. Сбор с recital 21 апреля пошел на помощь русским студентам в Америке. Сбор с симфонического концерта 2 апреля, в котором Сергей Васильевич снова исполнял свои Второй и Третий концерты под управлением Дамроша, был передан через организацию ARA (American Relief Administration) в пользу голодающих в России. Сергей Васильевич настоял на том, чтобы часть этой суммы была истрачена организацией на помощь его сотоварищам по профессии: артистам, музыкантам и персоналу русской консерватории, филармонических училищ и оперных театров, включая, конечно, и членов оркестров и хоров. В этот тяжелый и страшный для России год Сергей Васильевич посылал, кроме того, очень большое количество индивидуальных посылок: родным, знакомым, музыкантам, актерам, художникам, ученым, преподавательскому персоналу некоторых средних школ и школы живописи и ваяния, профессорам многих высших учебных заведений Петрограда, Киева, Харькова и других городов. В Москву посылки были отправлены во все без исключения высшие учебные заведения для распределения между наиболее нуждающимися. Эти посылки с сахаром, мукой, жирами и прочими пищевыми продуктами посылались и через ARA и просто по почте. По припискам к пришедшим обратно распискам в получении пакетов можно видеть, как оценили эту память и внимание Сергея Васильевича в России, как сильны и трогательны были слова благодарности.

Непрестанно в течение многих, многих лет шла его помощь и в другие концы мира. Кажется, не было угла на земном шаре, откуда бы не приходили мольбы о помощи от русских людей, рассеянных по всему свету. Просили больные, старые и немощные люди; просили молодые, чтобы иметь возможность получить или закончить образование, чтобы научиться какой-нибудь профессии; взывали о помощи общественные русские организации, заботящиеся о стариках, о сиротах, об инвалидах; просили помочь многие русские учебные заведения, открывшиеся в разных странах Европы: одни нуждались в деньгах для оплаты помещений, другие старались выхлопотать помощь, чтобы подкрепить полуголодных учеников, чтобы обзавестись инвентарем, пианино и т. д.; нуждались в помощи церкви, общежития. Было у Сергея Васильевича порядочное количество личных пенсионеров. Много денег ушло и на то, чтобы поддержать какое-нибудь начатое «выгодное» дело; большинство их, разумеется, кончалось неудачей. Имена просивших о помощи не подлежат, конечно, оглашению и должны быть преданы забвению. Это соответствует, несомненно, желанию Сергея Васильевича, который очень не любил говорить на эту тему. Все же необходимо хотя бы упомянуть о самом факте помощи, чтобы отдать дань этому доброму, отзывчивому и скромному другу неимущих и страждущих людей. Помогал Сергей Васильевич сколько мог товарищам артистам, приезжающим на гастроли в Америку. Он рекомендовал их менеджерам, фирме «Стейнвей», старался повысить их гонорар и т. д. Имена их пока оглашению также не подлежат.

В начале мая 1922 года Сергей Васильевич, не бывавший в Англии с 1914 года, принял предложение дать два recitals в Лондоне, 6 и 20 мая. Выехал он из Нью-Йорка один, так как Наталия Александровна должна была остаться еще в Америке из-за экзаменов дочерей в школе.

В конце мая вся семья соединилась в Дрездене. Эта поездка в Германию была предпринята с целью повидать семью Сатиных, поселившихся в Дрездене после отъезда из России.

Дача для Рахманиновых была снята в окрестностях Дрездена на Эмзер Аллее. Молодежь обоего пола – подрастающее новое поколение – часто наполняла по вечерам шумом и весельем этот вместительный дом. Жизнь Сергея Васильевича, в общих чертах, распределялась в следующем порядке: после небольшой прогулки утром он пил кофе и, просмотрев газеты, шел заниматься до завтрака. Днем он ненадолго, как всегда, ложился отдыхать; затем садился опять за рояль и после часа или полутора занятий шел гулять. После обеда он часов в семь или восемь уезжал со всей семьей на весь вечер к Сатиным или последние проводили вечер у Рахманиновых.

Вернувшись осенью 1922 года в Нью-Йорк, Сергей Васильевич начал свое концертное турне 10 ноября и, окончив его 31 марта, дал за этот срок семьдесят один концерт, из них в восьми концертах он играл с оркестром под управлением Габриловича, Дамроша, Ганца и Соколова. Район его поездок, включавший всегда, кроме Соединенных Штатов, и Канаду, еще больше расширился, так как Сергей Васильевич принял приглашение играть и на Кубе. Конечно, вынести такое большое количество концертов Сергей Васильевич мог только благодаря описанной выше помощи сопровождавших его лиц и мастерски составленному мистером Фолей расписанию концертов. Разумеется, и великолепные пути сообщения в Америке сильно способствовали этому.