– Не обращай внимания. Я вся на нервах. Вначале трясло, теперь отходняк.

– Устала? – погладил меня по ноге.

– И это тоже. Репетировали день и ночь.

– Я понял. По тому, как редко мы говорили.

– Прости, – отвернулась к окну. – Такая у меня жизнь.

– Приспособимся. Ты, главное, сообщай заранее, когда будешь свободна.

– А я даже этого не знаю, представляешь?

И это, без сомнения, было проблемой. Опыт других балерин показывал – редко какой мужчина выдержит наш рабочий график. Все выходные – на сцене, все праздники. Про гастроли я уж вообще молчу. Именно поэтому балетные чаще всего искали отношения среди своих же. Так хотя бы можно было надеяться на понимание. К тому же мы проводили уйму времени вместе: классы, репетиции, прогоны, спектакли. И так каждый день, кроме понедельника. Но нам, повернутым на своей профессии, это было только в кайф. Другие в ней не задерживались.

– Как это?

– Ну, вот возьмем для примера вторник. Спектакля у меня нет. Но если вдруг кто заболеет, и меня вызовут, я должна буду явиться по первому требованию. Так что мое время мне не принадлежит.

– Собачья какая-то работа.

– А кроме нее я ничего не умею. Когда поломалась, – пожала плечами, – такой животный ужас накатил...

– Слушай, ты мне вот что объясни, я никак не пойму. Ты же охуенная? Ну, в смысле техники, и что там у вас еще?

Я заулыбалась. Даже ругательство, сорвавшееся с его губ, не покоробило. И в очередной раз тронули попытки вникнуть в суть моей профессии.

– И в смысле техники, и в смысле природных данных. Балет – это та еще евгеника. Здесь важно все – пропорции, выворотность, гибкость. Мне повезло. Природа щедро меня наградила.

– Так почему они выперли тебя? И как это вообще случилось? Нашли лазейку в законодательстве? – накидывал варианты Артур.

– Да нет. Мы же по срочным договорам работаем. Вышел срок – и до свидания, если не предложат продлить.

– А почему не предложили-то?

– Потому что неуступчивость прощается только суперзвездам. Когда я свалилась с небес на землю, надо было либо прогибаться под худрука, либо уходить. Я не нашла в себе сил на первое.

Вершинин стиснул зубы, предварительно коротко, но емко ругнувшись.

– Та я, наверное, больше тебе подходила, – зачем-то добавила, чем очень Вершинина разозлила.

– Херни не неси. Для меня вообще было бы лучше, чтобы ты сломалась, к чертям, и сидела дома.

Я даже рот приоткрыла от такого признания! Хлопнула глазами. Оглянулась к окну и резюмировала непонятно к чему относящееся:

– Приехали.

Артур же, пропустив мой ответ мимо ушей, продолжил:

– Только знаешь что? Когда любишь, меньше всего о своих хотелках думаешь. Пойдем домой, малыш. Ты устала.

Он что… так в любви признался? – гоняла в голове невероятную мысль, пока Артур обходил капот, чтоб открыть мне дверь. Подал руку, я вышла. Он отвернулся, чтобы забрать букет с заднего сиденья. Я несмело коснулась его спины. Почему-то не отпускало ощущение сказочности происходящего. И как-то это было слишком. Вспоминались слова Даночки – не приваживай, если… думаешь только о себе? Да, кажется, я поняла, что она имела в виду. В голове будто пазл сложился. В груди поселилась щемящая тоска.

– Эй! Ты чего?

– Устала.

– До слез? – не поверил Артур.

– Так бывает, когда полностью выкладываешься.

– Значит, пойдем. Будем восстанавливаться. Сначала ужин или ванна?

Я выбрала ванну. В прихожей между нами с Вершининым как-то по-особенному заискрило. Все же первая ночь, которую нам предстояло провести вместе. Он будет настаивать? Вряд ли – скорей брать измором. Это его привычная тактика в отношении меня.

– Пойду поесть разогрею. Ты, наверное, обычно долго плещешься?

– Да. Но не сегодня.

Глава 13.2

Артур кивнул. Я скрылась за дверью ванной. Обмылась и впрямь очень быстро, было нервно… Пока Вершинин гремел на кухне тарелками, прошмыгнула в спальню. Накинула шелковый халатик, прилегла на пару минут, давая организму отдохнуть, и крепко без снов уснула.

А проснулась я от того, что по моей груди будто водили перышком. Сладко это было. Очень сладко. В полусне я застонала и выгнулась луком, неосознанно стремясь к большему. Артур хмыкнул, нажал сильней, прихватил между пальцев мои возбужденные соски – халат распахнулся, я была практически голой. И кроме прочего меня окатило волной стыда. Вместо того чтобы открыть глаза, я, напротив, сильней зажмурилась. Пусть он как-то сам. Если я понравлюсь… В конце концов, его Катя – совсем другая. Я это точно знала, потому как не сдержалась и опустилась до того, что нашла ее фото в сети. Так вот если Катя – его идеал, то я…

– Какая красивая девочка…

Артур оттянул соски, легонько выкрутил и вновь очень нежно провел по саднящим навершиям. И замолчал. Стало тихо-тихо, звучали лишь наше сбившееся дыхание да отдаленный шум проезжающих где-то машин. Я приоткрыла глаза. Легкий ветер колыхал занавески, пуская в чувственный танец тени на стене, холодил разгоряченную кожу… Так что когда Артур неожиданно втянул мой сосок в рот, я зашипела, как змея, и резко приподнялась, опираясь на локти. Грудная клетка ходила ходуном. А он снизу ловил мой взгляд. И сосал грудь… совсем как младенец, посылая чувственные импульсы, стекающие к непривычно напряженному узелку между ног, и делая происходящее абсолютно невыносимым.