— А ты думала, где Вершинин взял напрокат петуха? — спросил Яромир у подруги.

— Напрокат? Тогда почему он все еще живет у нас в «курятнике»?

Они рассмеялись, чувствуя, что груз с плеч потихоньку спадает.

Так как обед подходил к концу, ребята разошлись по занятиям. На уроке литературы все писали сочинение по Льву Николаевичу Толстову “После бала”. Кот Бай Васильевич вышагивал по классу и что-то мурлыкал себе под нос, пока группа скрипела пером по пергаментному листу.

— Прости за сегодняшнее, — прошептал Яромир, пододвинувшись чуть ближе.

Мирослава убрала перьевую ручку от листа, чтобы чернила не капнули на выстрадано написанный текст сочинения.

— Фигня, — пожала она плечами.

Борислав Мстиславович ей не понравился, но дети не несут ответственности за деяния родителей.

— Мне вот только теперь интересно… — она тоже наклонилась ближе к другу.

— Что? — спросил он, приподняв левую бровь.

— Зачем твой отец спрашивал о моей бабушке?

Яромир закусил губу, размышляя.

— Может, хотел узнать, кто моя семья или принадлежу ли я к какому-то знатному роду? — спросила девочка, но парень покачал головой.

— Мне кажется, что такой человек, как мой отец, еще до распределения всех по группам знал досье каждого здесь находящегося, — он кивнул на одногруппников. Преподаватель литературы сел за стол и открыл какую-то книгу. Стул под ним скрипнул, но кот закинул шерстяные лапы на свой стол, не обратив на это внимания.

— Тогда зачем он у меня это выспрашивал? — задумалась Мирослава и закусила кончик перьевой ручки.

— Может, ты спросишь это у своей бабушки? Да и дело с концом.

— Ну и что мне это даст? Если ее фамилия Костогорова, что с того? Это что-то меняет? — не могла понять яриловка.

— Если бы я знал, — пожал плечами Полоцкий.

— У вас осталось десять минут! — промурлыкал Баюн, напоминая ученикам о времени. — Поторопитесь!

Друзья, чертыхнувшись, бросились дописывать свои сочинения.

??

Вечером того же дня Мирослава вышла из своей комнаты хребта ярилиной общины и прошла по сквозным залам к выходу, где ее там же уже ждал Яромир. Друг был как всегда бледен и задумчив, однако по его лицу всегда было сложно определить, какие эмоции он испытывает.

Парень был одет в черную льняную косоворотку с вышитой вереницей орнаментов и каких-то оберегов, разрез ворота был застегнут до конца на черные пуговицы. На поясе был затянут кожаный ремень, подпоясывающий рубаху. Сверху на нем была меховая жилетка, а на голове кривовато сидела шапка-ушанка.

Мирослава же шла в синих джинсах, толстовке, тулупе и шапке, еще она прихватила с собой теплые рукавицы. Кто знает, где находится эта ферма и что их заставят делать.

— Пошли? — спросила девочка, подходя к другу и чуть скользя по мраморному полу в школьных валенках.

Яромир кивнул, растянув губы в полуулыбке. Мирослава давно привыкла к его мимике, но в первое время ей казалось, что парня будто хватают спазмы и болезненные судороги от любой попытки улыбнуться нормально. Но потом она поняла, что это его особенность, и совсем перестала обращать внимание.

Пора было признать, что не все и не всегда любят выражать свои истинные эмоции. А таких людей, как Полоцкий, с самого детства учили этими самыми эмоциями управлять и контролировать.

Они спускались к выходу, ведущему к Заколдованной Пуще, ощущая холодные сквозняки.

— Эй, подождите!!! — раздался сзади знакомый голос, и друзья с удивлением обернулись.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Яромир у Никиты, который со всех ног бежал к ним, придерживая руками шапку на голове.

— Опять петух понадобился? — предположила Мирослава, расплываясь в широченной улыбке.

После того, как она услышала эту историю, то целый вечер подкалывала Персея, к которому напрочь прилипла кличка Коба. Тот сначала почему-то то ли стеснялся, то ли обижался, а потом наглядно демонстрировал всей комнате девочек под их громкий и задорный смех, как он справился с тем петухом. Завалив на столе вазу с засохшими цветами, которые давно никто из девчонок не менял, ворон душил ее горлышко своей лапой и угрожающе каркал, рассказывая уже то, чего и в помине не было.

— Тепло, Морозыч! — запыхавшийся Никита остановился и глубоко вздохнул. — Поднебесная прознала, чья это была идея с петухом, поэтому предложила присоединиться к вам.

— Прям-таки предложила? — прищурил черные глаза Яромир.

— Ой, княже, — Вершинин отмахнулся, но увидев веселый взгляд друга, все же уточнил. — Ну… наказала!

— То-то же!

— Так что разбавлю вашу тухлую компанию своей персоной, — он втиснулся между одногруппниками, и обнял их за плечи.

— Куда б мы без тебя, — ухмыльнулась Мирослава, и все в обнимку пошли к выходу.