Повеселев, с нетерпением ждала танцев и благотворительного аукциона, а пока нагло эксплуатировала Деймона, посылая его то за мороженым, то за игристым. И ведь носил же, нет, чтобы хоть раз напомнить, кто тут преподаватель, а кто ученица. Даже скучно, такой покладистый, внимательный…

Однако превращаться в мой аксессуар Деймон не планировал. Убедившись, что я не сморкаюсь в скатерть и не подметаю носом полы во время реверансов, он отошел к знакомым.

Нервно вцепилась в юбку, постаравшись сгладить нервозность улыбкой паралитика.

Ничего, я переживу. Подумаешь, вокруг сплошь меценаты, а остальным отличникам я нужна как зайцу пятая нога: место в самом темном уголке закончилось, я туда не влезу. Останусь на виду, утру всем нос. Даром готовилась?

Самое страшное — прибытие императорской семьи…

О, как я ошибалась!

Стоило мне повернуть голову направо, как мою уверенность ветром сдуло.

Где там чаша с пуншем? Мне срочно надо утопиться.

Тут бы пригодился раздвижной пол — средство спасения от бывших. Я даже запатентовать его готова, пользовался спросом. Стукнула каблучком, активировала механизм и со свистом улетела бы прочь от неудобных разговоров. Но, увы, мастеровой из меня еще хуже, чем некромантка, придется завязать сердце и желудок узлом и понадеяться на явление императора народу. Только оно спасет меня от публичной порки.

— Ну демоняшки, ну подсунули книгу! — вполголоса прошипела я, по шажочку отступая к буфету. — Ни фига ваши заклинания не работают, он даже не голубой!

По проходу, рыская взглядом по сторонам, медленно продвигался Эрик. Кого он искал и что с ним хотел сделать — понятно, так что лучше бы мне успеть в буфетную до того, как бывший меня найдет.

Принц былых грез смотрелся не очень. На такое-то мероприятие мог бы шейный платок ровно повязать! Или средство таки сработало, но вызвало непредвиденный побочный эффект. Я надеялась на нежную дружбу с уборной, но фонтан бабочками тоже сойдет. Тогда понятно, почему платок кривой. Эрик еще оптимист, я в такой ситуации вовсе бы его не надела.

Увы, удача повернулась ко мне спиной, сбежать я не успела. Вечно эти лорды и леди стоят на дороге! Расталкивать их локтями нельзя, а пока обойдешь, перед тобой уже возникнет разъяренный лик разжалованного в конюхи принца.

— Что ты сделала с Елизаветой? — вместо приветствия выпалил Эрик.

Слабое утешение — язык все же синий. Ему идет!

Пожала плечами.

— Сладкого надо меньше есть, для фигуры вредно. Хотя денег у нее довольно, располнеет, новое платье сошьет.

Эрик шумно засопел, но проглотил мой намек. Знает кошка, ради чего женится.

— Смотрю, у тебя тоже новое платье…

Если бы мог, он спалил бы его взглядом.

— Да, — беззаботно проворковала я, — любовник подарил. Не все же тебе за спиной невесты утешаться, я тоже сподобилась.

Меня душила злость. Загнанные на дно души чувства рвались наружу. Если бы не люди, ох, сделала бы я из тебя писанного красавца, Эрик! Ты с одним глазом, весь в шрамах, Элла твоя — живой мертвец, жили бы долго счастливо, парочка монстров!

Платье, видишь ли, новое! Как же, надеялся, я опозорюсь, явлюсь в том же, что на фарс со мной в главной роли. Чтобы подружки его селедки и его приятели, уверена, их здесь хватало, тыкали в меня пальцем и кричали: «Деревенщина!»

А ведь действительно, как я об этом не подумала! Это столица, тут даже если чулки дважды наденешь, уже скатился во второй класс, если не прямиком в третий. Так что Деймон, выходит, меня спас.

Мухомор мне в суп, почему все неправильно? Деймон хороший, Эрик плохой, а должно быть наоборот.

— Фасон прошлогодний, — поджал губы любитель дур по переписке и обошел со всех сторон, разглядывая, словно уродца в банке. — Сейчас в моде высокая талия.

— А мне нечего прятать, талия в наличии и на месте. Твоя… Твоя Элла еще и беременна вдобавок? — вдруг осенило меня.

Зачем иначе женщине с нормальной фигурой натягивать талию на уши под соусом высокой моды.

Эрик глянул на меня так… Словом, будто я стала мамочкой Лилит и Аграт.

Вскинула руки:

— Прости, поняла. С дворянками у тебя высокие отношения, книжки, чай и поэзия. Это меня можно на глазах родителей пользовать. Как там твой папочка выразился, я же шлюха.

К глазам подступили злые слезы.

Стиснула кулаки.

Нет, нет и нет, я не для того красилась, чтобы превратить лицо в бурую кляксу.

— Он этого не говорил, — одеревеневшим голосом возразил Эрик.

Ноздри его трепетали, кадык подергивался под свободным узлом платка.

— У тебя плохая память, попей порошки. И поменьше открывай рот — за честного сойдешь.

— Так ты признаешь, что отравленный торт — твоя работа?

Эрик успешно соскочил с неприятной темы. Какие извинения, легче снега в июле дождаться!

— А на что ты надеялся, связавшись со мной? Другую дурочку надо было искать. Она бы и дала, и поплакала в уголке, и утопилась, чтобы не доставлять милому проблем. А я ведьма, я эти проблемы создаю.