Конопатый узнал Альрика, заулыбался, аж веснушки засверкали.

— Ну как, надумали? Двумя кораблями всяко лучше идти, верно? А я как чуял, что вместе пойдем!

А радости-то сколько? Как бы в портки от счастья не напрудил…

Альрик спокойно отвечал:

— Я же сказал, что не один решать буду. Это Кай Безумец, и его слово равно моему.

— Кай? Тот самый? — торговец будто растерялся. — Думал, ты покрупнее будешь и, это самое…

— Побезумнее? — оскалился я. — Так ведь и мне чудилось, что добрый торговец и зимами богат, и телом, одежой и мошной.

Парень быстро глянул на свои длинные узловатые пальцы и рассмеялся.

— Это всё наживное. Вот схожу к Альдоге, расторгуюсь, тогда будет и одежа, и мошна, а зимы с телесной крепостью сами придут. Я прежде Альрику говорил, что плата будет скудной, самому стыдно было из-за своей бедности. А теперь гляжу на тебя и радуюсь. Знать, не из-за серебра вы ко мне пришли. Так, может, и вовсе рядком пойдем, как друзья-приятели?

Я нахмурился. Эк вон как он вывернул! Того и гляди, меня приплатить заставит, скажет, что с него путь до Альдоги, а с ульверов охрана и плата.

— Но это я шуткую, конечно, — продолжил баять торговец. — Положу столько, на сколько уговорились. Две полновесные марки серебра! Ни эйриром меньше.

Две марки? Это каждому хирдману или на пятерых?

— Две марки звучит неплохо, — угрюмо сказал я. — Вот только на сколько человек их разделить придется?

— А? — торговец уставился на меня в полнейшем недоумении. — А в хирде твоем сколько воинов?

— Два десятка.

Сказал, а самому тошно. Совсем недавно нас было три десятка, на все весла, а нынче…

— Вот, значит, на два десятка и делить, — улыбнулся конопатый.

А мне смеяться как-то не хотелось. Хотелось рожу его рябую разбить до крови. Что он мне сделает, трехрунный?

— Две марки? Правда? — спросил я у Альрика.

Тот пожал плечами.

— И что, других торговцев во всем Хандельсби не нашлось? Только этот полоумный? Две марки! Да мы, будучи двурунными, за такую плату несчастных троллей забили. А тут идти Фомрир знает куда, по неведомым морям с неведомыми тварями, потратить месяц-полтора, и всё за две марки? И впрямь, чего уж сразу не задаром?

Альрик повернулся к торговцу.

— Я ж говорил, что неразумна твоя плата. Походи по городу, может, и найдешь какого карла, чтоб за две марки согласился на твоем корабле пойти. Если серебра мало, так ходи по здешним деревням, торгуй чем попало, или дерзни и пойди безо всякой охраны. Может, мошну наполнишь, а может, и голову сложишь.

— Голову терять не хочется, мне без головы никак. Это вы, вольные хирдманы, привыкли не на жизнь, а на смерть сражаться, потому и рун столько. А я и до трех рун еле-еле добрался, — наконец он перестал зубы скалить и заговорил строже: — Серебра у меня нет, всё в товар пустил, и товар тот непростой. Головой бы я еще рискнул, а вот ежели груз пропадет, так хоть сразу в петлю лезь. Нанимать абы кого опасаюсь, а о вашем хирде добрая слава ходит: если уж конунг сына родного доверил, так и мне бояться нечего. Но две марки — всё, что у меня нынче есть.

Я согласно кивал. Молва о нас и впрямь ходит славная. И торговец не так уж жаден, просто все серебро в товар вложил. Может, взяться за это дело? Всё равно ж в ту сторону идем.

Хорошо, хоть ума хватило на Альрика глянуть. Тот руки на груди сложил и улыбается уголком рта, мол, мели-мели языком, уши словами всё равно не зальёшь. Я толкнул Беззащитного локтем. Уж он-то знает, как ответить.

— Неужто не верите? — удивился конопатый.

Как же звать его? Альрик говорил вчера, да я запамятовал. Игуль вроде бы. Игуль Рябой.

— Как же не верю? Верю! Верю, что сейчас у тебя только две марки серебра и еще две про запас. Ведь за пристань плати, за ввоз товара плати, за место на рынке плати. А еще верю, что в Альдоге или Раудборге, как расторгуешься, серебра-то прибавится. И как же хорошо, что мы рядом будем! Заодно сможешь по чести с нами рассчитаться.

— А вдруг мой товар не сгодится в Альфарики? Я же в первый раз туда иду. Вдруг вконец разорюсь? Тогда выйдет, что обману я вас.

Игуль скорчил испуганную рожу: глаза выпучил, белесые брови на лоб загнал. Вон как переживает! Но я уже не покупался на его слова, а любовался, как Альрик с ним беседу ведет.

— Тоже верно, — кивнул Беззащитный. — Есть у меня одна задумка. Как ни крути, обе стороны в выгоде останутся. Мы с тобой до Раудборга вовсе без платы пойдем, подождем, пока товар распродашь. И заплатишь ты нам, только если торговля в прибыток пойдет, скажем, три марки с каждых десяти, что сверху расходов пойдут. А чтоб никто не подумал лишнего, ты сводишь нас туда, где товар купил, чтоб я знал, сколько серебра потрачено. И, конечно, если вдруг убьют у тебя кого или тварь товар попортит, ты это в расходы добавишь. Так и ты не в убытке, и мы не в обиде.