— Ой, я разбудила! Извини! Я только хотела лоб оттереть от пота!

— Я не спал, просто лежал. Не хотел будить Херриэт, она только задремала. Всю ночь около меня крутилась.

— Может тебе что-нибудь надо?

— Вообще-то надо, Можешь разбудить Вука, или Мориса? Пусть помогут.

— Жалко будить, может я смогу помочь

— Нет, вот ты как раз не можешь! Не та проблема! Буди, и потом, отправь спать Херриэт, посидишь со мной сама, она пусть отдохнет, все-таки не молодая.

— Хорошо, иду звать. — Лина вышла в гостиную и тихо потрепала по плечу Вука.

— Что? — подскочил тот.

— Тише, всех перебудишь! Иди, зовет, твоя помощь нужна!

— Понял, посидите здесь, леди, там вам делать нечего.

Через несколько минут вышла, протирая глаза Херриэт.

— Мейлина, вы с ним побудите? Там зелья стоят, одно через полчаса дать надо, остальные все подписаны, по часам. Справитесь. А то я уже совсем засыпаю. Сейчас не входите, пока Вук не выйдет, Пусть деликатную проблему сами решают!- Херриэт помахала рукой и ушла. Лина слегка смутилась. Про деликатную проблему она не подумала, чуть не предложила помочь! Оскандалилась бы!

Видимо, проблема разрешилась быстро, потому что буквально через пять минут Вук пригласил ее обратно. Он попросил помощи. Арриан хотел изменить положение в кровати. Вук мог помочь перелечь на бок, но надо было переложить крылья. Убрать их было невозможно, так как карманы пока представляли из себя сплошную рану, особенно справа. Следуя указаниям Вука, Лина аккуратно переложила сначала левое крыло, потом правое, одновременно обработав уже сократившуюся за ночь дырку от ребра. Крылья, покрытые черным пухом, такие приятные на ощупь, уже высохли и стали гораздо легче. Устроив Арриана удобно, подложив побольше подушек, что бы не давить на сломанные и срощенные, но не сросшиеся, ребра с правого бока, Вук пошел за завтраком, а Лина занялась зашитой губой. Заживало хорошо, хотя губа распухла и напоминала плохо пропеченную лепешку. Чувствуя, что магический резерв восстановился и полон, Лина пустила пару импульсов, что бы снять отек и помогая заживлению без рубцов. Тут появился Вук в сопровождении помощницы кухарки, которая принесла жидкую кашу, взбитые с молоком сырые яйца и фруктовый морс. Арриан попытался есть сам, но получалось плохо, руки дрожали, поза для еды была неудобная, и в конце концов, Лина, несмотря на попытки протеста взяла дело в свои руки, скормила кашу с ложечки, дала выпить яйцо и сделать пару глотков морса. Остаток пациент попросил оставить на будущее. Потом она вновь обработала губу. Смену основной повязки она оставила до прихода князя и лекаря, боясь навредить по незнанию. Но попросила разрешение посмотреть состояние правой половины груди. Осмотр ее удовлетворил. На ребрах уже отчетливо была видна формирующаяся костная мозоль. Более детально было не рассмотреть из-за повязки. Она предложила Арриану выпить снотворное, что бы поспать немного, но он отказался.

— Все равно, дед встанет, будет повязку менять, разбудят.

— Может, тогда обезболивающее?

— Пока не надо. Болит не сильно. Я почти всю жизнь с этой болью живу, привык. Просто сейчас больше болят поверхностные ткани, а раньше болело внутри, это было хуже. Я так и не поблагодарил вас, Мейлина, без вас и вашего дара дед бы ничего не смог. Спасибо.

— Я же обещала, просто боялась, что по неопытности сделаю что-то не так, наврежу!

— Я бы понял. Все-таки я для вас злодей, убивший родителей и разрушивший такую привычную жизнь.

— Арриан, вчера, это я нашла вас и подняла всех. А нашла потому что шла к вам, хотела поговорить. Я многое поняла из рассказа вашего деда и леди Херриэт. Основное — вы имели полное право на месть. А мой отец сам виноват. Никто должен подписывать документ, не читая, какие бы высокопоставленные персоны за ним не стояли. Матушка, конечно, попала под горячую руку, но, как говорят, лес рубят — щепки летят. Так что я больше вас не ненавижу, а понимаю. Жаль, что основные виновники отсиделись, сами знаете где, но божья кара их настигнет, не сомневаюсь. Я рада, что в вашей жизни больше нет смертельной угрозы.

По лицу Арриана пробежала почти незаметная тень.

— Жаль.

— Что?

— Что вы больше меня не ненавидите.

—???

— Видите ли, Мейлина, Опасности для моей жизни действительно больше нет, но возросла другая угроза. Мало просто раскрыть крылья. Ими нужно овладеть. Если я не овладею крыльями полностью до 30-ти лет, когда раскроется магия винглорда, тогда опасностью стану я сам. Собственно говоря, посвящения, как такового, я не прошел. Это значит, в момент раскрытия магии не она подчинится мне, но я ей. И она превратит меня в чудовище, охваченное одним желанием — мстить. И уничтожить меня сможете только вы, Лина. Это правда. Я об этом говорил деду, он не поверил. Ругался, что я полез выяснять вещи, недоступные моему разуму. А сам просто не дочитал документ до конца. Так что это не шутка и не мой глупый страх. Там все подробно описано. А почему вы, так я никого не подпущу на дистанцию удара ритуальным кинжалом, кроме Предназначенной. Вы уже держали его в руках, видели его длину. Так что постарайтесь взлелеять ненависть заново. Тогда спасетесь сами и спасете мир.

— Почему ты не прошел посвящения? — Мейлина сама не заметила, как перешла на «ты». Принц не удивился.

— Ты же читала книги, должна знать, как происходит посвящение. Вчера твоя кровь с порезанной ладони смешалась с моей, из ран. Вот крылья и отреагировали, но для полного посвящения нужен ритуал. А его не было. И быть не могло. Он должен проходить на алтаре, в главном храме Ветра, в княжестве. И он не только ритуал посвящения.

— Знаю, читала! Это брачный ритуал. Но если ты не допускаешь мысли о том, что бы пройти его со мной, то князь же хотел после освобождения крыльев уехать в княжество и устроить отбор девушек.

— И как мне это поможет? — грустно усмехнулся Арриан.

Лина лихорадочно вспоминала, что она читала о ритуале. У нее в голове вертелось все, что она слышала вчера, Что произошло, она складывала все, что прочла, все, что сказано, и выводы получались однозначные. Как отнестись к этому она не знала, тем более, сам Арриан молчал. Навязывать себя вопреки желанию Арриана она не могла. Не могла переступить через собственную гордость! Хоть бы он намекнул, и, тогда, может быть… но он молчал. Видимо, даже сама мысль о ритуале с ней ему противна так, что проще умереть! Неприятные мысли прервало появление князя.