— Возможно, потому что я храню верность правящему монарху? — в голосе Одиль послышался легкий сарказм.

— Возможно, — с наигранным простодушием согласился Великий герцог. — А возможно, и потому, что никто не знает, что в семье мудрейшей королевской советницы очень некстати затесались маги. И где — прямо среди ближайших родственников!

На мгновение баронесса замешкалась. Блефует? Или каким-то образом узнал о Соланн?

— Кажется, перед тем как явиться ко мне, кое-кто по старой солдатской привычке опустошил мой винный погреб, — презрительно усмехнулась леди Де Верлей. — Иначе, чем объяснить эти безумные речи и поступки?

— К черту болтовню. Будешь отрицать, что твоя старшая сестра родилась с магическими способностями, и что ее дочь, твоя племянница, их унаследовала?! — герцогу надоели пустые речи, и он навис над женщиной со злобной гримасой.

— Моя единственная сестра погибла на охоте в возрасте пятнадцати лет, — холодно возразила баронесса. — И я до сих пор скорблю по этой утрате.

— А я — Верховный жрец Церкви Единого, наместник Пророка на Каэроне, — рассмеялся Великий герцог. — У меня есть доказательства, что твоя сестра гостила у тебя не далее как вчера. Вместе с дочерьми, одна из которых тоже чародейка. Ночью они покинули Пале-Де-Тан в твоей собственной карете.

— Где они? — только и смогла выдохнуть ошеломленная Одиль.

— К сожалению, твоя сестра мертва. Она сама виновата, пыталась сопротивляться, — холодно ответил герцог. — А ее дочери в безопасном месте. Одно неверное движение, моя леди баронесса, и я представлю брату доказательства того, что твои родители, а затем и ты не только скрыли факт наличия живых магов в вашей семье, но и что совсем недавно ты принимала их у себя. То есть, укрывала. И свидетели у меня найдутся. Хотя бы твои слуги. Или старшая племянница, что, согласись, гораздо весомее. Понимаешь, чем это тебе грозит? Все то, что ты так тщательно выстраивала, твои связи, репутация, — будет перечеркнуто одним этим досадным фактом. Но что хуже всего — мой любезный брат будет разочарован, и ты наверняка окажешься в тюрьме за укрывательство магов и тайную помощь им…

Великий герцог хотел было продолжить, но леди Одиль совершенно не собиралась позволять ему и дальше наслаждаться триумфом. Баронесса нетерпеливым жестом отмахнулась от Гильома:

— К делу, мой лорд герцог. Времени у тебя все меньше.

— Хорошая мина при плохой игре, — усмехнулся Гильом Де Тайер. — Изволь, моя леди баронесса. Как ты понимаешь, я имею вполне законные притязания на трон, и в ближайшее время намерен их предъявить. У твоего ума, талантов и красоты огромное количество поклонников. Столько же — из-за репутации твоего покойного мужа, мудрого и уважаемого человека. Поддержи меня. Приведи ко мне своих почитателей, а они обязательно пойдут за мной, если это сделаешь ты. В обмен на такую малость я обещаю, что с головы твоей племянницы не упадет ни один волосок. А когда я приду к власти, я обещаю освободить ее и найти ей достойного патрона. А ты и при мне не потеряешь свой статус королевской советницы, все останется, как было. Просто король у тебя будет другой. Что скажешь, моя леди?

Соланн тонко улыбнулась. Значит, все-таки заговор. В пылу беседы, когда герцога опьянила близость и доступность желаемого, он совершенно неожиданно и для себя, и для нее выдал кое-что, что обнадежило баронессу. Что ни говори, а Великий герцог Гильом никогда не был силен в Игре.

Одиль покачала головой:

— Мой лорд герцог, твой путь — путь войны. Я знаю, что ты давно и трепетно лелеешь идею взять реванш над Эвермиром. Почему ты не успокоишься, ведь дело было восемьдесят лет назад? Почему ты думаешь, что я, женщина и мать, поддержу и одобрю твое бряцание оружием?

— Да потому что мой брат и его отец превратили наших рыцарей в слюнтяев, которым только и остается, что вздыхать о былой славе трезеньельского оружия! Когда-то у нас была самая мощная армия на Каэроне!

— Она и сейчас не уступает ничьей, мой лорд герцог.

— Но ей негде себя проявить. Это первое. А второе — трон был обманом забран у моего отца. И доказательства этому у меня тоже скоро будут на руках.

— Не знала, что ты собираешь сплетни и глупые легенды, мой лорд герцог, — покачала головой Одиль. — Но мне действительно пора спать. Ты позволишь мне подумать над твоим предложением хотя бы до утра?

Великий герцог Гильом Де Тайер усмехнулся. Похоже, ему действительно удалось заставить вдову принять его сторону. Выхода у нее не было, это факт.

— Разумеется, моя леди баронесса. Желание женщины для меня закон, хоть она и моя пленница. А пока мои люди будут тебя охранять. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Баронесса величественно проследовала из кабинета мимо герцога Гильома. Согласно этикету, она должна была бы пригласить так поздно оказавшегося вдали от дома герцога переночевать в Пале-Де-Тан, но она не доставит захватчику такого удовольствия. Пусть выпутывается из этой неловкости сам. А уж как быть с его предложением, леди Одиль Де Верлей подумает утром.

Герцог Де Тайер проводил глазами баронессу и улыбнулся. Женщина сколько угодно может демонстрировать, что она хозяйка в этом доме. Они оба знают истинное положение дел. Завтра вдова Де Верлей даст согласие на его предложение. Без ее лояльности этот слизняк Максимиллиан потеряет почву под ногами. Добрая половина двора решит, что раз уж леди Одиль, которая прекрасно понимает, куда ветер дует, предпочла публично поддержать его, Гильома, то им определенно стоит поступить так же.

Великий герцог усмехнулся: теперь у него в рукаве было целых две дамы-интриганки, каждая с опытом политической подковерной борьбы и с впечатляющим штатом шпионов. Возможно, стоит выбрать из них какую-то одну? Гильом представил, как заставляет Маделин и леди Одиль сражаться на шпагах за его благосклонность, и усмехнулся.