— А ты хотел бы быть ему отцом?

— Я усыновить его готов был. Только кто ж мне даст.

Я ошеломлена тем, что он сказал.

— А это ничего, что мамаша его так жестко тебя подставила?

В кругах, к которым он близок, про такое сказали бы «отымела без вазелина».

— Ну и что, — пожимает плечами Рик. — Пацан причем?

Не причем, это правда.

«Но ведь и ты не причем» — хочется мне крикнуть ему с максимальной досадой.

У его бывшей зазнобы ребенок. Она повела себя с ним, как конченая сука, но он-то повел себя с ней по-рыцарски. От его благородства тошнит, но избавляться от этого при нем не хочется. Хочется выскочить, отбежать куда-нибудь подальше и там, в укромном уголке выплюнуть все-все. Но... не на ходу же прыгать.

Похоже, он загнал себя в клетку и имя ей: «чувство ответственности»? Только какой волк добровольно в клетку пойдет...

Его идиотская сознанка, нашаренное чувство... да, ответственности перед бабой, с которой он давно уже не был, за ребенка, которого, как он сам говорит, не он ей сделал. Так может, хотел сделать? Тьфу. Кажется, из своей клетки только он сам в силах себя вытащить.

Если бы я знала больше, может, смогла бы его понять, но он не хочет рассказывать. А у меня, боюсь, не хватит сил спросить так, чтобы потом еще нормально переварить то, что он мне ответит.

Прикрываю глаза, в которых рябит от красно-белых лент за окном.

Я жестко устала, и я долбаный инвалид физических, умственных и моральных переработок.

Нет сил быть ему опорой. Не хочется поддерживать его.

Да и не нуждается он в моральной поддержке... Не из таких он, что терпят и страдают молча, щадят других и ради этого скрывают что-то, не договаривают. По крайней мере, со мной он не такой. Наоборот: ему надо — он делает. Вот понадобилась ему моя поддержка в делах, он меня и внедрил. Партнер, ага... Да разве у таких, как он, бывают партнеры?..

— А ты куда?.. — спрашиваю, вздрогнув. — Чего не через Алекс?..

Он зарулил нас на Тиргартен.

— Объезд.

Тиргартен... Зоосад...

Так ведь зоосад — это вам не лес, думаю сонно. Там все звери ленивые и кормят их по расписанию. Привозят волку волчицу, знакомят — и все. Теперь пускай приносят потомство.

Разводить волчье потомство — очень важная миссия. У нас тут все волки на десятилетия поисчезали из лесов. Правда, говорят, в прошлом году неподалеку от Берлина, в Дёберицкой пустоши обосновалась в заповеднике волчья стая... Дикая... У них-то все по-настоящему...

То приоткрываю глаза, то прикрываю снова. Рик по-залихватски выруливает «мини». Не то что Миха — свой Лексус...

Рик... Хрен от него спрячешься, если надумает он затянуть к себе в стаю... волчат... волчиц... меня...

Да причем тут Рик...

«Пацан не причем».

Не-ет, не то...

«Недавно из Рижского зоопарка в Берлинский зоопарк завезли волков».

А-а, при этом. А ведь я даже не знаю точно, откуда из Латвии завезли его... Он давно знаком с Ритой, значит, она с ним тоже давно знакома... Она-то знает... Спросить у нее, что ли?.. Не-е, она — в прошлом. Ему плевать на нее, но не плевать на ее ребенка.

Она в прошлом, а я в настоящем. И он согласен принять меня.

Он согласен на меня, но только на своих условиях.

***

Глоссарик

бауамт — строительное ведомство

«асси» — асоциальный, неприемлемый в силу поведения или социального статуса, употребляется, как уничижительное

— Как тебе?

— Мне? — прищурившись под темными очками, отхватываю кусок «ягодного» на палочке. — Сказала бы по чесноку, но кто ж меня послушает?.. — даю ягодному приятно и сочно обжечь холодком язык. — Короче, вляпались.

Это я даю блиц-оценку его «новому проекту». Его новый проект — это давно взлелеянный план по переоборудованию борделя на Курфюрстенштрассе. Даром что бордель — Рик уверяет, что объект находится на наименее «красном» участке.

(Примечание автора: с момента вступления в силу соответствующего закона в 2002 г. в Германии было легализовано занятие проституцией и связанная с ним деятельность; целью легализации являлось улучшение условий жизни и финансовой ситуации женщин, занимающихся проституцией, обложение получаемой прибыли налогом, а также обеспечение социальной защиты. Одним из долгосрочных последствий легализации было постепенное восприятие данного занятия обществом, как «приемлемого», хоть и не равнозначного другим видам занятости.)

Первоначально Рик собирался перестраивать его под отель, но я обратила его внимание на то, что по нынешним временам неплохо субсидируются общежития. Предложение мое пришлось ему по душе. Заказчик — уже знакомый мне Резо «с большими грустными глазами» — вроде тоже согласился с моей идеей.

Времени на рассмотрение документации мне особо не дали, а показать объект не успели, да мне и не особо хотелось его осматривать. Рик говорит, он смотрел. Надеюсь, не в действующем виде.

— Просто ты с предубеждением относишься к объекту, — утверждает он.