Андрей против воли закашлялся. Такого предложения он не ожидал.

— Простите, Юрий, подобное обещать не стану. Убийца ответит по закону. Другого варианта быть не может.

— По закону? — на лице проскочило разочарование. — По закону… Хрен с вами… Спрашивайте. Только давайте в мой кабинет.

— Замёрзли?

— Курить хочу. А сигареты там остались.

Гольцев довольно долго ждал, пока Юрий придёт в себя. Мастер начинал курить, тушил сигарету прямо о подоконник и приступал к следующей. И так, пока не закончилась пачка.

— Я бросить собирался, — сообщил с горечью. Отошёл от окна, посмотрел на Андрея. — Месяц прошёл, как я отказался от курева. Эта пачка валялась как напоминание о счастливых деньках. Не думал, что пригодится. Сука. Ангелинка ненавидела сигареты.

— Вы хорошо её знали?

— Я её любил.

Гольцев достал телефон, включил диктофон:

— Когда вы познакомились с Васильевой?

— В школе. Я увивался за ней, цветочки дарил. Каждый раз сбегал с последнего урока, мчался в цветочный ларёк и покупал розы. Отец у меня хорошо зарабатывал, на карманные много давал, а я тратил на цветы. После уроков наблюдал из-за угла школы, как Ангелинка девчонкам хвастается. Она так улыбалась.

— Вы ей не признавались в чувствах?

— Смеётесь? — Юра открыл пачку, вспомнил, что ту пуста, отшвырнул в сторону. — Я никогда Ангелинке о любви не говорил. Знал, пока я такой, всё бесполезно.

— Откуда такая уверенность?

— Если бы вы её знали, не стали спрашивать. Я учился с ней в одной школе, классом старше, а жил по соседству в том же доме, в квартире, напротив. Она со мной даже не здоровалась, хотя, наверняка, знала, что мы с одной параллели. А, может… и не знала. Она не обращала внимание на недостойных. На таких, как я, короче. За ней, знаешь, какие парни ходили. Старшеклассники красавцы. Все на понтах и без комплексов, а я был рыжим толстым. В общем, не её поля гриб. — Юрий грустно рассмеялся.

Гольцев задал следующий вопрос:

— А как так вышло, что вы стали общаться?

— Повзрослели. Наверно. Я рисованием всегда увлекался, но в художку не взяли. Отец видел, что я нашёл себя и помог открыть салон. Он был первым, кому я набил татуху.

— А о его здоровье тоже не беспокоились? — не удержался Гольцев. — Если что не так, его проблемы?

— Нет. Ему татуха делалась, как надо и в другом салоне. Я там типа учился у лучших. Но там бабло есть, а здесь… — вздохнул. — Отец у меня мужик хороший, только с годами не молодеет. Сейчас все бабки уходят на его таблетки. Он у меня сердечник со стажем. Неизвестно сколько ему осталось. Я думал, приведу к нему Ангелинку, познакомлю, порадую отца напоследок. А теперь…

— Вернёмся к Васильевой.

— Да. Вернёмся… У меня как раз лицензия закончилась, когда я встретил Ангелинку. Думал всё. Салону кранты. Закроют, а я останусь ни с чем. У нас ведь…

— Не совсем законная деятельность, я понял.

— А тут Ангелинка. Явилась как-то вечером и предложила мне помощь. Не безвозмездно, конечно. Моя девочка ничего не делала даром. Короче, мы договорились. Она мне помогает с деньгами, я ей присылаю курьера с подарками. А мне, что, сложно? Нет, конечно. Я ведь для неё горы сверну. Подумаешь, подарки, звонки, СМС-ки. Да я бы сам пришёл, если бы она попросила! У тебя сигареты нет?

Гольцев помотал головой.

— Бл..ь. Тяжко-то как.

— Вы помогали друг другу. Но зачем ей это нужно, она не говорила?

— Я и так понимал. Какого-то Марка хотела заставить ревновать. Я надеялся, она наиграется, и меня заметит. Я же готов был измениться, продать салон, поступать в универ заново. Думал, стану таким, как ей захочется.

— Ясно… — вздохнул Гольцев. — Что-то конкретное о Марке рассказывала?

— Нет. Только, когда татуху приехала набивать, сказала, что та ей с ним поможет. Типа тату их должно сблизить. Хрен знает почему…

— Рисунок что-то означает?

Юрий пожал плечами:

— Ангелинка приехала уже к закрытию, была пьяная и языком ворочала с трудом. Может, она и не хотела татуху, а так со злости ляпнула. Придумала какую-то фигню и решила её набить.

— Но вы несмотря на её состояние, всё равно сделали татуировку.

— Так она меня со слезами умоляла! Типа, если откажусь, значит, тоже её не люблю. А я ведь её любил!

Гольцев плотно сжал губы. Ангелина была манипулятором, а Юрий от любви потерял голову. Ни первую, ни второго он не понимал. И обоим искренне сочувствовал.

— После того, как вы сделали ей татуировку, вы с ней виделись, созванивались?

— Нет. Она проспала здесь всю ночь. В четыре, примерно, я вызвал ей такси, и она уехала. Даже не попрощалась. Если бы я знал, что больше никогда её не увижу, то… Чёрт… Я ни за что бы не отпустил. Ни за что.

Снежана не могла сдержать слёз. Она всё плакала и плакала, повторяя, что Марк невиновен. Она искренне в это верила и пыталась убедить детектива. Та вздыхала, не произнося ни слова.