— В детстве, — осторожно начала Карина, — я была… я была…

— Толстой, — подсказал отец. — Это из-за болезни матери. Кариша очень переживала и в итоге заболела сама. К счастью, не раком, а всего лишь обменом веществ. На нервной почве она толстела и толстела. Но мы справились.

— Да. Справились… Там мы и встретились. Снова.

— Это Кариша про Лару. Она тоже лечилась.

— Мы лежали на одном этаже и иногда общались. Я всегда терпеть не могла Лару, потому что… потому что…

— Ларе больше везло с мальчиками. Она была красавицей.

— Да. Я ей завидовала. И теперь могу в этом признаться, ведь Лары больше нет. Я рада этому, — сказала едва слышно. — Я рада! — внезапно взорвалась. — Простите. Так плохо говорить.

— Мы — люди, Кариша. Эмоции — это нормально. Лучше так, чем держать всё в себе. Сама знаешь.

— Да. Лара держала всё в себе и так и не справилась. Она снова стала пить валемидин. Я видела. Я иногда… иногда…

— Иногда Кариша проверяла вещи Лары.

— Она не была воровкой, но в последнее время стала рассеянной, едва справлялась с делами, и я испугалась за бизнес. У нас и без того проблемы.

— Кариша имеет в виду то, что у нас кто-то сливает заказчиков. Но к смерти Лары это не имеет отношения. Я уже знаю, кто этот человек. Я его уволил.

— Хорошо, — выдохнула Карина. — А то я начала думать на…

— Лару?

— Да. Я даже хотела этого, папа! Хотела, чтобы ты перестал смотреть на неё влюблёнными глазами! Почему она всем так нравилась?

— Симпатию трудно объяснить, Кариш. И Александре это вряд ли интересно. Просто есть люди… — вернулся взглядом к потолку, — как бабочки. Ими любуешься.

— И Лара была для вас именно такой? — спросила детектив.

— Да. Но разве в этом есть что-то плохое? Вы сами, Александра, любуетесь музыкантами, актёрами? Наверняка. Это тоже самое.

— Знаменитости и ваши соседи — не одно и тоже.

— Мы не были соседями, но да, я вас понял. А вы меня — нет. Лара была для меня музой, очарованием. Мне хотелось её общества, но наши желания не совпадали.

— Муза умерла. Что вы будете делать? — спросила детектив, задумавшись над странным признанием Фурского. О музе она никак не ожидала услышать.

— Музы сменяют друг друга. Они, как и вдохновение, непостоянны. Печальная история, но будет другая муза. Так заведено.

— Только у тебя, — угрюмо заметила Карина. — Кто-то живёт с одной женщиной всю жизнь.

— А я бы и жил, но мою любовь забрал рак. К тому же я не думаю, что, отказавшись от счастья, я кому-то сделаю лучше.

— Так вы всё-таки имели на Лару конкретные виды?

— Нет, Александра, вы меня снова не поняли. Я говорил о счастье.

— Но не о любви?

— Не о любви. А вы хотите поговорить об этом?

Александра поняла, перед ней мастер запудривания мозгов. Сейчас они поговорят о чувствах, о вечном и забредут от дела так далеко, что путь обратно уже будет не найти.

— Вы задумались. Боитесь, что я уведу вас от тех вопросов, какие вертятся на языке?

— А вы знаете, о чём я хочу спросить?

— Вероятно о том, для чего мне муза. Я ведь не творческий человек.

— Не угадали. Я хочу задать вопрос вашей дочери, — детектив перевела взгляд на Карину. — Если вы не любили Зотову, почему взяли заместителем?

— Не знаю. Наверно это ненормально.

— Так в чём причина?

— Меня тянет на… тянет на…

— Проблемы, — подсказал Фурский.

— И ещё мне нравилось быть выше, указывать, что делать. Я сваливала на неё все дела и видела, как она зашивается.

— И вам это нравилось?

— Нравилось. А вам бы не понравилось?

— Кариша задаёт резонный вопрос.

— Вопросы здесь задаю я.

— Уходите от ответа? — Фурский снова пил вино.

— Перехожу к главному. Итак, у Зотовой были проблемы и, боясь за бизнес, вы решили отправить её на отдых. Ничего не путаю?

Фурские кивнули. Не одновременно.

— Из лучших побуждений рекомендовали «Жар-птицу», место, где работает Наталья. Именно она и сообщила вам о случившемся. Верно?

— Я сама узнала. Позвонила ночью Ларе, и мне сказали.

— Кто сказал?

— Не знаю. Мужчина.