Ася помнила, как моментально прониклась симпатией. Нет. Не симпатией, уважением. Человек, спасший животное, априори не мог быть плохим человеком. Посоветовала средство от пятен и больше мужчину не видела. До своего дня рождения.

Она встречала гостей у подъезда и вдруг увидела его. Задумчивый, какой-то не от мира сего, он шёл, глядя в телефон. Ася поздоровалась, не собираясь приглашать на праздник, не имея даже мысли о возможных отношениях. Она это сделала лишь потому, что была в прекрасном настроении и любила весь мир, но к её удивлению, он шагнул навстречу. Ответил. Сначала словами, затем улыбкой. А через мгновенье одна из подруг прокричала «С днём рождения, Аська!», и он, немного растерявшись, тоже её поздравил. Подруга приняла незнакомца за Асиного мужчину, отпустила свойственную для неё неприятную шутку в его адрес. Ася смутилась, а тот перестал улыбаться и посерьёзнел. В тот день они расстались у подъезда. Она с гостями пошла отмечать день-рождения, а он пожелал ей хорошего дня и отправился по своим делам. Ася думала на этом всё, но однажды они встретились вновь. Это случилось на похоронах той самой подруги. Они стояли возле могилы, и Ася плакала. Он взял горсть земли и бросил на гроб.

Кого он навещал, она не спрашивала. Да и какая разница? Важно то, что он оказался рядом, когда она так нуждалась в мужском плече. Ася помнила, как он утешал её, поглаживая по голове, щупая волосы. Помнила, как была благодарна внимательному незнакомцу.

Отражение пугало. Стрижка не уродовала, но и не красила. Она просто меняла. И даже не столько внешность, сколько привычный Асе образ. Длинные волосы со школы, множество средств по уходу, разные причёски. Ей не нравилось ходить всё время с распущенными. К тому же иногда это было совершенно неудобно. Поэтому на работу она плела косу «рыбью», «французскую» или забирала волосы в хвост, а во время уборки собирала их в кичку.

Мужу нравились её волосы. Иногда он задумчиво перебирал пряди, а когда случайно тянул за них, делая ей больно, извинялся и целовал их.

Припоминая такие мгновенья, Ася отчётливо осознала: целовал он не её, и даже не её макушку, именно волосы, собирая их на ладони. Так почему же он вдруг их обрезал? И зачем сделал это ночью? Разве скажи он о желании перемен, они бы не смогли договориться? Тогда что заставило его так поступить? И почему он разозлился, когда она его об этом спросила?

Тяжело вздохнув и чувствуя себя без вины виноватой, Ася принялась готовить обед. Но она то и дело отвлекалась на часы, ожидая мужа, и в итоге морковь с луком подгорели. Расстроенная женщина утешала себя лишь тем, что суп получился таким, как он любил — наваристым.

Алина краснела, бледнела и снова краснела, испытывая стыд, смущение и жуткое предчувствие. Наталья орала в трубку. Алина вжимала голову в плечи и мечтала лишь об одном — раствориться в воздухе. Всё. Абсолютно всё пошло не так.

На камерах оказались записи, хотя их никак не должно было там оказаться, потому что старший администратор всегда их чистила. Алина работала с Натальей уже два года и ни разу не помнила подобного инцидента. А это был именно инцидент, судя по тому, с какой силой кричала Наталья и какими злыми словами сыпала в её адрес. Алина искренне не понимала причины — камеры не показывали на её взгляд ничего такого, о чём она и порывалась сказать — но всё же благоразумно молчала, подчиняясь внутреннему голосу, намекающему на большие проблемы. Но и это ещё не всё. Удивлённая наличием записей, она совершенно забыла про свою задачу, про сумку в собственных руках. Алина стояла и смотрела на входящих людей, на пьющих постояльцев, на то, как они заходят и выходят из своих номеров и боролась с противоречивыми мыслями. Впервые ей в голову закралось сомнение: имел ли администратор право на то, чтобы снимать отдыхающих? Было ли это оговорено с ними при въезде? Ей о камерах рассказала сама Наталья. Объяснила их наличие мерой безопасности. Рассказала, что в других коттеджах случались разные неприятности, и она хотела бы в своей «Жар-птице» подобного избежать. Правильное решение. Но… Алина вспомнила, как в прошлом году стала свидетелем личной сцены. Пьяная пара начала раздеваться прямо в коридоре, не дойдя до номера. Они попали на камеру. Запись утром была стёрта, но… Снова «но». Честно ли это было по отношению к тем людям? Если они знали о слежке, хорошо. Если нет…

Алина вспомнила и другое: иногда отдыхающие просили зарегистрировать их не по паспорту. Наталья объясняла Алине, что так можно. Но раз люди подписывались чужими именами, значит, не хотели, чтобы о них знали? А почему не хотели?

В итоге она так глубоко задумалась над вопросами морали, что напрочь забыла о просьбе старшего администратора. Она вернулась на землю, когда одна из камер уже демонстрировала собравшихся возле номера Ольги. Алина не захотела видеть мертвую — толпа уже расступалась — и выключила запись.

Женщина в ярком пальто отпустила мышку, поблагодарила, забрала сумку, спросила, на чём сюда добирается Алина, попросила быть осторожной и ушла. Почти сразу позвонила Наталья. А дальше были сплошные извинения Алины и крики Натальи.

В конце концов старший администратор отключила связь. Алина долго смотрела в погасший экран. Предчувствие не обмануло. Всё было плохо.

Александра увидела достаточно, хотя и смотрела в перемотке. Алина этого даже не заметила, погружённая в какие-то свои мысли. Вопросов у детектива было много, и один из них адресовался Викторову. На удачу, он всё ещё находился на улице, но уже не в беседке, а на парковке.

— Собираетесь уезжать?

Постоялец обернулся:

— Да. Мы со Светочкой решили поговорить. Думаю, выехать сегодня. Помыл стёкла, сейчас пойду выписываться.

Александра посмотрела на тряпку в одной его руке и средство чистки — в другой.

— А вы как? Надумали здесь отдыхать?

— Не знаю. Викторов, вы сказали, что проснулись, когда возле мёртвой было четверо мужчин.

— Вы снова об этом… — он вздохнул. — Найдите себе другое хобби. Ну правда. Это слишком странное.

— Пожалуй, вы правы. Сейчас поговорю с вами и займусь, например… — она сделала вид, будто серьёзно задумалась, — вышиванием.

— Попробуйте.

— Договорились. Викторов, и всё-таки вспомните, почему именно вы проснулись? Кто-то кричал?

— Нет. Я же говорил. Никто не кричал.

— Тогда ЧТО вас разбудило?

— Я не слишком крепко сплю. Не знаю. Проснулся и всё. Хотя… Подождите. Да! Точно! Колокольчик! На стойке стоит колокольчик. Ночью он зазвенел.