Племяннику пришлось раскошелиться немедля. Щелчки кнута подгоняли его не тянуть с выплатой штрафа. Я не был удивлен тому, что такая большая сумма обнаружилась в его кошеле. Племянник столь бесчестного человека мало чем отличался своими повадками от покойного дядюшки.

Пока под улюлюканье толпы шла выплата штрафа и порка «свидетелей», я налил в два кубка прохладного вина и вновь обратился к графу:

– Ломбрей, а где Обри? Она скончалась вместе с мужем?

– Нет, Ваше Величество. Сразу после похорон она получила вдовью часть, определенную ее брачной записью, и удалилась в монастырь, – граф благодарно принял бокал, а я кивнул Радолену, чтобы он наполнил кубок для Иниры.

Моя невеста привыкла к крови в схватках, но порка заставила ее отвернуться. Юный граф быстро предложил ей вино и легкие закуски, предусмотрительно прихваченные из дома градоправителя.

– Вдовья часть оказалась достаточной? – поинтересовался я, убедившись, что Инира расслабилась.

– Вполне, – подтвердил Ломбрей. – Монастырь принял вдову как почтенную паломницу и, насколько я знаю, она до сих пор живет там.

– Благодарю вас, граф, – я всем видом показал удовольствие от беседы и пожилой мужчина расцвел.

Порка закончилась, я повернулся в круг и увидел, с каким состраданием смотрит вдова Мэйбл на уже выпоротого «свидетеля». Палач как раз снимал его с лавки, без особой нежности укладывая на камень мостовой. Второй от ужаса намочил штаны, и палач, сморщив нос, выбрал кнут потолще, дабы не затягивать экзекуцию.

В толпе улюлюкали и кричали, понуждая служителя города поторопиться с наказанием. Судьи между тем передали через графа Радолена бумаги на поместье. Я просмотрел описание земель, недвижимой собственности, доходность, количество арендаторов и наемных работников. Поместье оказалось действительно большим и богатым, не зря Роберт вцепился в него зубами и когтями.

– Господин судья! – Я подозвал главного судью и задал ему вопрос:– Кто управлял поместьем, пока длилась тяжба?

– Назначенный судом управляющий, – ответил серьезный пожилой мужчина с кожей нездорового желтушного оттенка.

– А кому перечислялись доходы? – я перебрал бумаги, но отчетов от управляющего не нашел.

– Доход от поместья поступал на хранение в городской банк, ибо ни один наследник не успевал вступить в права наследования. По закону на апелляцию противной стороне отводится сорок дней, – судья пожал плечами, показывая, что оба соискателя были настойчивы в своем желании получить наследство.

– Понятно. Я хочу видеть отчеты управляющего и примерную сумму, положенную в банк, – сказал я.

Решение уже вырисовывалось в моей голове. Оставалось создать условия для его законности. Повинуясь жесту, граф Радолен моментально подал мне перо, чернильницу и бумагу. Я написал короткую записку и попросил посыльного отнести ее управляющему.

Молодой парень немедленно сорвался с места и побежал к лошадям, привязанным у входа в ратушу. Через пару минут стук копыт был заглушен толпой.

Второй «свидетель», получив наказание, медленно уползал из круга. Вдова опять смотрела на проходимца с сочувствием. Я не стал медлить – обсудил принятое решение с главным судьей и, к своему удивлению, увидел явную смешинку, промелькнувшую в его глазах.

– Отличное решение, Ваше Величество! – поклонился главный судья.

Он вернулся к судейской скамье, ударил в гонг, возвращая всеобщее внимание к разбирательству:

– Согласно существующему закону, – вещать судья начал неторопливо и толпа притихла, вслушиваясь, – дети имеют преимущество в наследовании перед прочими родственниками. Однако означенный Роберт может получить желаемое им поместье, если примет фамилию Вильяма и восстановит его род.

Роберт расцвел и протолкался вперед раздвигая стражников. Его взор уперся в поникшую Мэйбл и губы сами собой сложились в столь отвратительную гримасу, что я заподозрил, что он не просто жаждал получить богатое поместье. Пожалуй, этот скунс хотел заполучить и вдову?

Однако главный судья Паэта продолжал:

– В случае согласия означенного Роберта, ему вменяется выплатить вдове Мэйбл приданое ее матери, исчисленное в семьсот серебряных монет. Кроме того, в приданое входят украшения, одежда, посуда, постельное белье и дорогие ткани. Всего общей стоимостью полторы тысячи серебряных монет.

Роберт побледнел и судорожно сглотнул, боясь проронить хоть словечко. А судья продолжал:

– Также Мэйбл, будучи признанной законной дочерью означенного Вильяма из Саквилля, имеет право на личное приданое. Которое, согласно закону, должно составлять в сумме половину приданого ее матери. Плюс выплаты на свадьбу и подарки, подносимые девице в день совершеннолетия. Все выплаты вдове Мэйбл составят таким образом две с половиной тысячи серебряных монет.

В толпе прокатились смешки. Роберт стянул щегольской берет и попытался утереть им разом вспотевшее лицо. Мэйбл выпрямилась и сочувствующе-насмешливо посмотрела на оппонента. Должно быть, она представляла, сколько серебра приносит поместье. Такую сумму Роберту не собрать и за десяток лет.