Слова, которые шептал мне король в ту ночь, я не забуду до самой смерти. Его страсть и нежность, искусство любовника и решительность воина заставили меня потерять голову. К утру мы обессилели, а кровать напоминала поле битвы.

Но жестокий рассвет холодно вторгся в наш сон. Розовые утренние лучи заглянули в незашторенные окна, напоминая о времени.

– Пора вставать, – вздохнул Вайнор, зевая.

– Пора, – согласилась я, стараясь не рассматривать учиненный нами разгром.

Прибирать в комнате мы не стали – лишь разыскали свои вещи, быстро оделись, спустились вниз, где и потребовали завтрак у такого же сонного хозяина. Завтрак прибыл быстро: ломти свежего хлеба, сметана, зелень и вареные яйца.

– Могу предложить копченый окорок, – зевнул, ставя миски на стол, трактирщик.

– Нам этого довольно, – отказался король. – Сбитня горячего подайте.

– Сбитня так сбитня. – Хозяин сбегал к очагу и зачерпнул из большого котла едва теплое варево.

Мы ели, глядя друг на друга, словно молодожены. Меня трогал каждый жест, заставляла улыбаться каждая шутка. Вайнор же ловил поцелуями мои пальцы, отпивал сбитень из моего кубка и шептал на ушко нежности, заставляющие меня краснеть.

Закончив трапезу, мы вышли на улицу. Утренний город был еще тих. Медленно катил свою тележку молочник, сонно хлопал глазами мальчишка в окошке у булочника. Торговка зеленью, протяжно зевая, раскладывала на плоском камне пучки душистой мяты, сочного салата и остренького кресса.

Осмотревшись, нашли шпиль ратуши и, взявшись за руки, пошли к нему, любуясь улочками Светлограда. Здесь было на что посмотреть: хозяин каждого дома старался привлечь к жилищу благословение Светлых.

Поэтому в квартале художников и музыкантов не редкостью были дома, расписанные дивными птицами на радость Розосветной Эр. А в купеческом ряду почти каждый дом охранял могучий бык Сиана.

Дома воинов украшали дикие кони и ледяные мечи, а селяне и пекари поклонялись луноликой Силен, покрывая стены жилищ изображениями колосьев, фруктов и тучных коров.

Увы, до ратуши мы добрались быстро, вдоволь насмотревшись по дороге на уснувших где придется гуляк. Здесь тишину нарушал только храп. Приоткрытые окна, распахнутые двери, предметы туалета на лестницах и у дверей: все доказывало – праздник удался!

Король проводил меня к отведенным мне покоям:

– Можем немного поспать, отъезд только вечером, – шепнул Вайнор. – Будем ехать всю ночь, послезавтра королевская охота.

– Хорошо, – шепнула я в ответ и поцеловала его нежно-нежно, словно прощаясь.

В ответ король стиснул меня так, что из груди с шумом вышел воздух:

– Береги себя, моя королева!

– И ты! – Я сотворила знак разделенного круга, еще раз поцеловала Вайнора на прощание и скрылась за дверью.

В комнате было пусто. Расторопные служанки убрали бардак, оставшийся после одевания, даже расправили постель и взбили подушки. С удовлетворенным вздохом я стянула платье и вытянулась на чистых прохладных простынях.

Эта ночь стала самой незабываемой в моей жизни. Впервые Инира позволила раскрыться своей женственности. Она стонала и царапалась, как дикая кошка, а еще умоляла и ласкалась, забыв обо всем.

Утром я любовался ее припухшими губами, растрепанными волосами и томным взором. Мы быстро перекусили и поспешили к ратуше. Говорить не хотелось. Каждый шаг отдавался упругой легкостью во всем теле, хотелось прыгать и петь, совершать безумства!

С трудом пряча свои эмоции, я проводил Ини до ее покоев и, не удержавшись, жарко поцеловал. Ах, как мне хотелось остаться сейчас в ее постели, просто уснуть рядом, вдыхая аромат лимона и горного меда! Увы, венценосным жениху и невесте полагалось соблюдать приличия.

Проводив суженую, я поспешил к своим покоям. У дверей сонно клевал носом Дикран.

– Дружище! – Я осторожно коснулся рукой руки друга. – Можешь вызвать стражу и отдохнуть.

– Вайнор! – Уставший Дикран вскинулся: – Наконец ты вернулся! Куда ты исчез? Этот сосунок ничего не объяснил толком, только твердил, что ты под защитой! – Друг обвиняюще ткнул пальцем в сладко посапывающего на кушетке Радолена.

Я постарался скрыть улыбку:

– А Камил?

– А этот чернявый просто зыркнул своими гляделками и увел леди Аделаиду, заявив, что ты уже большой мальчик! – Дикран аж приплясывал на месте от усталости и раздражения.

Пришлось успокаивать приятеля. Вдвоем мы распили бутылочку сладкого вина, и я наконец смог подремать, пока камердинер не тронул меня за плечо:

– Ваше Величество, пора одеваться!

Этот перегон оказался самым тяжелым. Все придворные страдали с похмелья, а тряская дорога, пролегающая вдоль лесов и болот, не давала покоя измученным головам.

До поместья герцога Вестмарландского мы добрались только к утру. Треть карет задержались в дороге из-за поломок и столкновений. Несколько всадников умудрились уснуть и свалиться с коней. В общем и целом конец путешествия был воспринят как спасение от напастей.