Обнажая душу, Варна отдавалась своим любовникам. С радостью и готовностью принимала их обоих в себя. Томная, податливая, она не скупилась на ласки. Ничего не запрещала. Щедро дарила удовольствие сразу двоим мужчинам.

А они наслаждались ее телом.

Запрокинув голову, Айнан медленно овладевал ее ртом. Его руки нежно зарывались в светлые волосы на ее затылке, пальцы повторяли контур открытых для него губ. Двигая бедрами, он старался быть аккуратным, не проникать слишком глубоко, хотя до безумия хотел ощутить губы Варны у самого основания члена, ворваться так, чтобы носом она уткнулась ему в лобок.

Айнан как мог сдерживал эти варварские порывы. А вот Марамир не был столь осторожен. Сжав в руках талию Варны, он несколько раз страстно насадил любовницу на себя, а затем забился в судороге оргазма.

Закричала в экстазе и сама Варна.

На ее лице, на ресницах, на приоткрытых губах осели капли белого семени.

Любовники без сил рухнули на постель, и тут же дверь в спальню распахнулась, громко ударившись о стену.

Глава 31. Грязная игра

Едва я скатилась с Марамира, как дверь в спальню распахнулась, и на пороге столпились трое мужчин. Я не знала, кто они, но догадывалась: важные шишки, раз имели наглость ворваться в покои самого наследного принца. Наверное, члены Независимого Верховного Совета. Галя все-таки свершил свою подленькую месть, привел коварный план в исполнение.

Ресницы слиплись от семени Айнана. Кожу на лице стянуло от его выстрелов удовольствия. Я сидела на кровати между двумя любовниками, а в дверях стояли незнакомцы и смотрели на меня, растрепанную, взъерошенную, всю в мужской сперме. Хорошо хоть в порыве страсти я не успела снять платье, иначе ко всему прочему унижению была бы сейчас еще и голой.

— Она не виновата, — заговорил сбоку Марамир. Его голос хрипел. То ли после недавнего оргазма, то ли от ужаса и потрясения. — Мы взяли ее против воли. Затащили в свою постель силой. Она не хотела.

— Д-да, — заикаясь, подхватил Айнан. Краем глаза я заметила, как он стыдливо натянул одеяло до подбородка. — Леда Варна сопротивлялась. Мы ее заставили. Это было принуждение.

Если старший принц был бледен до синевы, то щеки младшего горели двумя яркими красными блинами.

— Насилие над женщиной — преступление, — раздалось от двери. Один из советников, высокий эльф с хищным лицом, вышел из роли молчаливой осуждающей статуи и снизошел до разговора. — Если вы надругались над бедняжкой, вас ждет наказание, какая бы голубая кровь ни текла в ваших жилах. В этом случае статус не имеет значения. Перед законом все равны.

Принцы напряглись.

Марамир решительно выпятил подбородок и повторил:

— Леда Варна не хотела. Она вырывалась до последнего.

— Мы ее принудили, — тихо добавил Айнан, опустив взгляд.

У меня не было слов. Оба принца бросились меня защищать. Пытаясь спасти мою репутацию, они еще больше подставили себя под удар. Это был поступок настоящих мужчин. Поступок с большой буквы. Корни новых чувств, тех, что совсем недавно зародились в моей душе, проросли глубже, стали толще, начали разветвляться, вплетаясь в мое тело так плотно, что не выкорчевать.

Порыв братьев меня растрогал, однако я не собиралась прятаться за чужими спинами. В моей голове по-прежнему крутились воспоминания Нординой Варвары Павловны и придавали мне смелости. Я не была робкой овечкой из Йерна, воспитанной в пуританских традициях эльфийского народа. Сейчас я была современной независимой женщиной, разменявшей пятый десяток. Уверенной в себе дамой, про которых говорят: «Сделала себя сама». Таких нельзя заставить краснеть, как школьниц. Такие плюют на чужое мнение с самой высокой колокольни мира.

Разве будет Нордина Варвара Павловна, русская бизнеследи, оправдываться за свое поведение перед кучкой ханжей? Разве позволит указывать, как ей жить? Разве испугает ее клеймо распутницы? Никогда!

И Варна Лиадони, судя по тому немногому, что мне о ней известно, солидарна со своей почти тезкой.

Я расправила плечи, вытерла краем одеяла испачканное лицо и уверенно посмотрела в сторону остроухих поборников нравственности.

— Простите, а вас не учили стучать?

Мои слова, спокойствие и стальные нотки в голосе явно шокировали советников. Их лица вытянулись, глаза выкатились наружу, челюсти отвисли. Понятное дело. Оказавшись в столь неловкой ситуации, любая молодая эльфийка, опозоренная на весь Йерн, уже давно бы разрыдалась и впала в отчаяние. Совсем другого поведения ждали от меня эти мужчины, облеченные властью. Например, что я рухну перед ними на колени и со слезами на глазах начну умолять не губить мою репутацию. Но я не убивалась и не рвала на себе волосы, а самым грубым образом наехала на вторженцев. И не собиралась на этом останавливаться.

— Неужели мама не говорила вам, что невежливо без спроса вламываться в чужую спальню?

Советники ошеломленно переглянулись. Айнан тронул меня за плечо, мол, не усугубляй. Ему, наверное, казалось, что я сошла с ума. Но я была в своем уме. Я просто принадлежала к другому миру. Всегда. Даже когда была Варной Лиадони со всеми ее знаниями об эльфийской морали. Я выросла не на этом маленьком закрытом острове, а на большой земле, где законы царили куда более адекватные.

— Что вы вообще делали под дверью нашей спальни? Подглядывали за наследным принцем? Фу, извращенцы.