– Вы сказали, что видели Принца Демона по дороге в замок. Каким он был?

– На самом деле я не видел Принца Демона как такового, - тихо сказал Джек.
– Только труп, который он носил, как гниющий плащ, чтобы говорить через него. Видимо, Принц Демонов теперь живёт внутри людей.

– Значит… кто угодно может быть Принцем Демоном?
– спросил Рейвен.
– Он может смотреть глазами любого, кого мы встретим, слушать, смеяться и злоумышлять против нас? Ужасно. Как будто у нас было недостаточно проблем.

– Слишком много разговоров и мало действий, - бодро сказала Фишер.
– Идите за мной, старайтесь не отставать и не мешайте, если мне придётся применить меч.

– Теперь это просто Собор, - осторожно сказал Рейвен.
– Так было на протяжении десятилетий. Здесь не с чем сражаться.

– Многое ты знаешь, - сказала Фишер.
– Здесь есть двери - скрытые, тайные проходы в места и реальности, превосходящие самые страшные кошмары.

– Мне семьдесят один год, - сказал Джек Рейвену, - и когда-то я был Ходоком, гневом Божьим в мире людей. Так почему же я всё ещё чувствую себя шестилетним ребёнком каждый раз, когда она говорит со мной?

– Как ты думаешь, почему я сбежал из дома, чтобы изучать магию?
– спросил Рейвен.

– Джек, Рейвен, поторопитесь!

– Иду, Мама.

– Стоит ли удивляться, что я обратился к Некромантии с таким семейным прошлым, как у меня?
– сказал Рейвен.

– Я это слышала!
– сказала Фишер, не оборачиваясь.

– Извини, Бабушка. Уже иду.

Фишер вела их вверх по длинной мраморной лестнице, которая вилась вокруг внутренней стены Собора, широкие ступени выступали из самой стены. Перил, защищающих от всё более головокружительного падения, не было, поэтому все поднимались, прижимаясь плечами к стене. Они преодолевали этаж за этажом, поднимаясь всё выше и выше в разреженную атмосферу Собора.

Здесь уже не было толп, не было туристов, но по пути они встретили множество верующих, - от тихо прохаживающихся священников до тех, кто приехал в паломничество, а затем остался, чтобы изучить многочисленные чудеса Собора. Потому что ничто другое не могло сравниться с тем опытом, который они получали здесь. Религиозные фанатики, такие как Экстремальный Орден Кающихся Грешников, подвешивали за ремни или даже прибивали гвоздями к крестам, чтобы они могли разделить страдания Господа. Погруженные в мистический экстаз своего покаяния, они ни на кого не обращали внимания.

Медитирующие монахи тихо сидели в своих кельях, надев лишь простые набедренные повязки, чтобы показать своё отречение от материального мира. Все они были погружены в свои мысли или видения. Некоторые левитировали, сидя в воздухе, скрестив ноги. У некоторых даже были нимбы.

Джек, проходя мимо, громко фыркнул, не впечатлившись, и с серьёзным подозрением отнесся к наиболее экстремальным типам.
– Я двадцать лет был созерцательным монахом, но всё равно регулярно находил время для прополки садов. Никогда не верьте показушникам…

Из бокового коридора шагнула высокая, изможденная фигура, на одежде которой виднелись большие прорехи, через которые виднелась кровь, капающая из стигматов. Он остановился перед Джеком, чтобы попросить у него благословения. Джеку пришлось выбирать: остановиться или пройти мимо, и пока он колебался, появились другие паломники, обратившиеся к нему по старому имени - Ходок - и просившие благословения. Кто-то просто хотел услышать доброе слово, другие хотели прощения за грехи, а некоторые просто хотели прикоснуться к нему. Джек отталкивал тянущиеся руки и от души тыкал своим деревянным посохом любого, кто пытался подойти слишком близко.

– Я монах, а не святой!
– рявкнул он.
– И перестаньте называть меня Ходоком! Я отказался от всего этого много лет назад!

– Похоже, они не разочаровалось в вас, Дядя, - пробормотал Рейвен.
– Никто не знал, что мы идём этим путем, но вот они здесь. Пусть преклонят перед вами колени, если хотят. Разве вы не говорили раньше, что даже простые души должны находить духовное утешение там, где они могут?

Джек бросил на него взгляд.
– Это не мой путь. Я никогда не был святым или великой душой. Я был гневом Божьим в мире людей! И все океаны мира не смогли бы смыть кровь с моих рук.

– Я думала, ты убиваешь только ради благого дела, во имя Бога?
– спросила Фишер.

– Убийство есть убийство, - ответил Джек.
– А кровь - это кровь.

Верующие уже отступили, разочарованные. Ходок был всего лишь человеком, в конце концов… Фишер неожиданно усмехнулась.

– Теперь ты знаешь, почему я никогда не использую своё настоящее имя. Никогда не встречайте своих героев. Они непременно вас разочаруют.

Рейвен улыбнулся.
– Может быть, нам стоит позже поговорить о вашей репутации, Дядя Джек?