— А ты не так смотришь. Конечно, я кручинюсь. В опасности моя красавица и всё её селение. Я думаю, как мне её спасти от ужасной участи. Она ведь человек и знахарка — в беде людей не бросит. Что мне прикажешь делать?

Я и врал и нет. Если разобраться — где ложь в словах моих? Я не хочу, чтобы Гостята пострадала. Кощей её не спалит, так то сделает другая нечисть — пришлая. С которою у нас сражение. А ежели мы будем биться — каким уж тут селеньям уцелеть? Не выдержат такого люди.

Кощей вздохнул и покачал горящим черепом.

— Извела она тебя. Она хоть приходила?

— Скоро явится. Я точно говорю, будет скоро. Я уже послал зверьё проводить её к дому.

Кощей вникать не стал. А тут слукавил я, как есть. Гостяту я не ждал. Если не явилась до сих пор — с чего бы ей являться? Конечно, и в лесу я караулил. Она ни разу и в подлесок-то не вышла. Не поймать её. Наверное, я так себя довёл что поймал бы и забрал. Кто меня осудит? Нежить есть нежить — захотел и взял. Особенно, когда тоска напала.

А встретить я зверьё отправил Раду. Её позвал. Я знал, что она придёт. Если всерьёз придётся нам защищать селенья, нам нужен человек. Чтоб всё на месте и на карте нам показал и рассказал. Чтоб знал, что будет. Чтоб людей подготовил к такой вот буре.

С Радой мы знакомы. С кем как ни с ней держать мне речь? И нечисти другой она будет по нраву. Одна беда, пристал ко мне Кощей — и так невовремя. Взял вот и выдал я Раду за Гостяту. Кощею все селянки одинаковы. Он не поймёт. А Рада ещё и за своих попросит слёзно. Мне, может, будет легче нечисть убедить не разрушать селения. А защитить.

Горян явился первым, Водяной зашёл. И уж потом, попозже, явилась Рада. И не одна, с двумя детьми. Приехала на волке. Причем не посылал я Вука, он сам её нашёл и сам привёз.

Раде я успел всё рассказать. Не знаю, многое ли поняла она, но что так для всех лучше, согласилась.

— Слышь, а, может, договоримся мирно? Слышишь ты меня?

Палкой в него запустить, что ли, для начала диалога? Стою я на краю своего леса. И Леший другой, сосед мой, стоит с краю своего. А между нами широкий подлесок, где мы постоянно с Лешаками его рубимся. Много, много их тут уже лежит. Вон некоторые берёзки — это уже они проросли. Были свиньи свиньями, теперь на ветру качаются.

Может, глухой он? Сколько ему? Поди больше, чем мне? Палкой, наверное, будет слишком уж неуважительно. Было б у меня копьё… Да зачем в лесу оно кому сдалось. Для какой надобности?

— Ты, Леший-сосед, молодой да борзый, — начал тот вдруг скрипучим голосом, — да с нечистью знатной знаешься. Но ты этим меня не запугаешь. Я сам древний, и тебя переживу. И лес твой присоединю.

— А коли такой древний, что ещё здесь не Хозяин? Стало быть, отбивают территорию эту?

Куда делся мой предшественник, я не знаю. А если я появился, значит, сгинул он с концами. Совсем ушёл. Сколько Водяного не пытал, говорит — не помнит он. С предыдущим Хозяином не водил дружбы. Это я попался компанейский. Только вступил в должность, сразу столкнулся с Кощеем. Не понял кто это — от упыря не отличил по малолетней глупости. Быковать начал. Раскроил ему череп огненный. Обещал из башки его лампу себе в горницу сделать. Ну вот как то слово за слово и подружились мы. Скучал Кощей, а тут беседа наша ему и понравилась. Закончилась она для меня переломами всего молодого Лешего, но потом сам Кощей меня в источник с мертвой водой и запихнул и кости вправлял на место. Колдун и есть, черепушка проклятая.

— Ты, Алёша, больно нечисть наглая. Надоел ты мне. Но я всё жду, когда ты сам себя изведёшь. Глупый ты… — проскрипел мой сосед.

Вот теперь и Леший из другого леса знает, что я Алёша. Ну ладно все девки залётные, но нечисть поганая моего настоящего имени не должна знать. А лес большой у него. Если прибирать к лапам своим и его владения — это работы себе добавлять. Как будто мало её мне…

— Уважаемый, давай поговорим, дело есть, — я осторожно шаг в пролесок сделал. Замер. Натурой своей тёмной чую западню хитрую. Ногу убрал. — Поговорим отсель.

— Откель где ты, не слыхать, — нечисть скрипучая отвечает.

— Так подойдем друг к дружке, может, — ему предлагаю, топор убираю на пояс. Руки показываю.

— Ты мне, сосед, не дружка, — стоит как пень Леший другой и не сдвинется. А я слышу как будто шелест крыльев. Но ещё далеко. И хитрый такой, не птичий совсем. Это по чью же шкуру летит? А кто — догадался уже.

— Некогда мне лясы точить, — признался, — хотел по хорошему, да нельзя по хорошему с нечистью.

— Про супостата общего и без тебя знаю, — Леший сосед всё же сделал на встречу шаг, — да только что мне тот супостат? Мне что ты, что он — всё одно с кого башку рогатую с плеч сносить.

— А так ты думаешь, мой лес вражина займет, а твой стороной обойдет? Идут они на земли наши, нечисть вся объединяется. Богам тоже интересно стало, вниз поглядывают.

— Тут война людская больше, нам какое дело до неё? — сосед Леший всё скрипит.

— А ты как будто и не знаешь, что невольную нежить приведут и тут выпустят.

— Как выпустят, так они и домой улетят.

— Они к своим хозяевам колдовством привязаны.

— Леший… не отдам я тебе свой лес.

— Я с тебя сейчас твой лес не требую. Мне надо, чтобы крайние селения людские ты лесом окружил, до которых я не дотягиваюсь и чтобы лешаки твои против вражины выступили. Можешь даже сам ими командовать. Но тогда невиданное дело случится — мне тебя придётся звать к себе на перед битвой совещание.