— Жива, нет? — вглядывался Кощей, пытаясь приметить потонувшую в водной пучине Мару.

— Воднейшество! — я весь превратился в один рычащий голос. Выл во мне зверь. Попал чёрный шар в Водяного и распылил его на мелкие части. Вся стена воды, как есть, окрасилась в багровый. Густой красный пар пошёл в небо, смешиваясь с чёрной гарью.

— Воднейшество! — пронеслось над долиной и отразилось от падающей вниз реки. Нас окатило грязной волной. Поверху всё ещё шло пламя, и его хорошо прибило. Вода, столкнувшись с пожаром, урчала, как жадная кошка. Как до этого всё вбирал в себя огонь, теперь вбирала мутная водяная волна. А потом всё закончилось.

— Леший, Леший, ты где? — послышал я, как сверху кто-то роет.

— Леший, тут ты? — по морде моей прошлись чьи-то когти. — Леший?

Говорить я не мог, рот забило грязью. Была она везде — в горле, в лёгких. Мне, как нежити, может, и ко многому не привыкать, но ощущения не из приятных.

— Алёшенька! Ты! — сверху заскреблись интенсивнее. Когда пласты выжженных корневищ и сплавленной жаром в камень земли были отброшены, мой выкапыватель столкнулся с жижей грязи. В ход пошли уже не когти — ладони. Или ещё что, но по звуку понял — чтобы добраться до моего лица, до морды, то бишь, грязь она вычерпывает.

Это была женщина. По голосу сразу не разобрать — сильно он у неё охрип. Но как вернулись ко мне способности получше слышать, а потом, как освободились глаза, и видеть — узнал я Мару.

Была она страшна.

— Чего так смотришь? — она улыбнулась. Волосы её обгорели вместе с кожей до голого черепа, стал он чёрен. Лицо же, к счастью, было на месте, хоть и сильно поцарапано. Брови опалены, ресниц нет, но это она, Мара.

— Сейчас я вытащу тебя, Алёшенька!

“Может, не надо?” — хотел ей сказать. Слился я с землёй, сросся. Даже и не уверен, что я весь не разлетелся на отдельные части. Тело моё в земле лежит, как влитое.

— Мара, угомонись, — прохрипел ей, она улыбнулась так, как только смерть может улыбаться. Хорошо, что я уже в могиле. А то бы… Я закашлялся.

— Ох, тут копать не перекопать! — сокрушалась Мара. — А я и ножи растеряла, и меч неизвестно где.

— Ты как выбралась? — еле-как прохаркал я.

— Выплыла, — она вздохнула. — Хуже не было у меня заплыва. По багровой реке плыла.

— Водяной же… — начала ко мне возвращаться память.

— Да, — Мара кивнула. — Колдун убил его. Никто из нас ничего не успел сделать. Все вы были далёко. А я не смогла…

— Но мы выиграли битву?

— Выиграли? Сожгли всё. И себя и врага. Под корень, — Мара присела рядом. — Люди Велимира живы остались, они под колпаком колдовским оказались, которым Колдун себя защищал. Так тот колпак не сразу спал, как голова Колдуна покатилась с плеч. Радимир голову ему срубил. Но я этого не видела. Это уже потом люди рассказали сами.

— Ты с дружиной Велимира встретилась?

— Да, вытащила их из-под колпака колдовского этого — был он им спасением, так же стал бы и могилой. Уходили они вместе с колдовскою чашею этой перевёрнутой на дно, когда вода обрушилась, и оказались бы в ловушке, да умерли бы без воздуха. И то не сразу. Я ж их сделала бессмертными.

— Так я разумею… — я закашлялся, грязь всё также попадала в горло, — я разумею, что мой толчёный рог да пепел Кощея бессмертными людей не делают.

— Ну я ещё поколдовала кой чего, — Мара плечами лишь пожала да на колени вставши, выпрямилась, тут я увидел у неё в брюшине большую дыру, вроде как прогрыз кто…

— Ты как сама?.. — едва шепнул ей.

— Да я нормально, — она отмахнулась. — Это твари проели, что в реке были. А потом осколок ещё от ядра того чёрного. Да главное не в сердце! Иголочка цела, — она себя по груди погладила любовно. Я чуть не подавился новой порцией грязи. Уж хоть бы морду мне вытащила из лужи, если принялась меня выкапывать.

Мара ещё отчерпала жидкой грязи, потянула за рога меня и обломила оба.

— Ой, прости! Но я не виновата. Они в труху превратились!

— Выгорели, поди, — только и сказал я. — Может и сам я уже такой.

— Сейчас вытащим и посмотрим, — она копать стала старательней. Хотя видно по ней было, что устала.

— Так что дальше? — я хотел послушать, чем закончилось.

— Ну что дальше? Врага порубили полностью. Нежить выжгли. Не пленить некого, не отпустить. Может, в само сражение кто-то и удрал, так пусть — расскажет там своим, как тут лихо было, чтоб к нам больше не совались, — она присела, вытянув стройные ноги. — Людей я проводила, чтоб нигде не завязли, да не утопли чтоб. После такой битвы было бы обидно. А дым везде, не видно ничего! Махнула им куда идти, где их селение, пошли они по сплавленному пеплу. Река, до того, как подняться, прошла немного стороной, ближе к твоему дому, а то размыло б все подходы.

— Так дом мой теперь в болоте?

— Наверное так, и лес не в лучшем виде… мягко сказано… — Мара оглянулась. — Не представлю, как ты будешь всё восстанавливать…

— Долго и упорно, если лес позволит, — я пошевелился. Ничего не почувствовал. Не знаю, плохо это или хорошо. Может, от меня одна башка осталась? И та без рогов.

— Ну я чуть дружину проводила и попрощалась с ними. Сказала, что пойду собирать Кощея. Так-то молодцы они. Головы Горыныча помогли из озерца вытаскивать. А то бы тоже захлебнулся, окаянный Змей!