— Угу, — раздалось глухо из-за двери. Я ушёл. Чего зазря искушать судьбу?

С тех пор прошло немного времени, Гостята с Кикиморой вовсю поладили. Вместе шили наряды и наперебой мне показывали. То есть, показывала, в основном, Кикимора, а Гостята шила.

А я всё раздумывал о четырёх жёнах. Вот у меня в доме две женщины, и с обеими я не живу. А будет их здесь таких четыре — совсем же смешно.

Как вдруг та, что мне единственная женою, как-никак, считается, сказала, что уходит.

Был вечер, ко мне подошла Кикимора, когда я стоял себе на улице у дома. Гостята с Тишкой ушли за ароматной травой для самовара, я ждал их. Кикимора ко мне прильнула ласково и сказала, что решила уходить из моего дома.

— Чего ты, матушка? — я, признаться, не ожидал.

— Удивила разве? — Кикимора прищурилась.

— Удивила, — признался я. — Али что не ладно?

— Всё как раз налаживается, Лешенька. В доме появилась женщина, что тебе родила ребёнка, ведьма сильная неразбуженная, и тебе мила, это ведь видно всем. Я меж тобой и матерью твоего сына стоять не буду. Сделаешь ты её Лесной Хозяйкой рано или поздно, а я тогда куда? Лучше я сама уйду — пора в дом возвращаться речной владычицы. Полностью давно вступила я в владения, реки все исследовала, и не брошу боле. К этому я прикипела, слилась с рекой, — она взяла меня за руку. — Если бы не ты, этого бы не было. А теперь я привыкла и не боюсь. Нет у нас на реке Водяного — разве правда это? А я тогда кто?

— Ты Владычица Речная, матушка, — подтвердил я ей.

— Вот и я решилась, что она самая, — кивнула Кикимора. — Не надо нам нового Водяного, он давно есть, это я. Ухожу я на реку, Алёша. В собственный дом.

“Дом Водяного займёт” — про себя подумал. Но имеет право, если согласна река.

— Неволить не стану, держать подле себя не имею права, — наконец, высказался я, — обещал, если захочешь, сам отпустить.

Она прислонилась ко мне, прижав к моей груди свою косматую голову.

— Скучать по тебе буду сильно, Алёша. Привыкла к тебе. Никто меня раньше женою не называл, так что я тебе первая жена. Уж запомни.

— Да уж запомню, — я её погладил по волосам спутанным. — Ты мне никогда чужой не будешь.

Она вздохнула, вытирая об мою шкуру мокрый нос. Я продолжил.

— Если что случится, сразу мне сообщай. Пару раз постращаю несогласных, чтобы поняли, что между нами в этом смысле не изменилось ничего.

— Спасибо, — Кикимора кивнула, отстраняясь, а потом добавила. — Знаешь, Алёшенька, всё ж таки кроме тебя в лесу мужчины нету, а так как я решила сама Водяной Владычицей полновластно стать, то не скоро и появится.

— Ты это к чему, Кикимора?

— А к тому, что если больно уж по мне соскучишься и решишь всё-таки жить одной семьёй, ты мне знать дай, — она мне хищно улыбнулась. — Я приду к тебе женою обратно. Только ты учти — я первая тут была хозяйка и буду первою женою. А твоя Гостятушка — второй. Ну и остальные все уже после неё! — вдруг она добавила. Слушала она, что ли, разговоры с Горяном и Кощеем наши?

Я спорить не стал, кивнул ей и в ответ тоже оскалил морду, как теперь умею. Со всем лешачьим почтением. Дескать, согласен. Существование наше непредсказуемое. Может, умрём завтра. А, может, проживём тысячу лет. Нельзя зарекаться и от жены Кикиморы.

Гостяте я сказал просто, что Кикимора ушла. Знахарка также в ответ просто кивнула. Ничего не стала спрашивать. Мы остались в доме втроём.

Как-то ночью снова сны я видел иль видения, буйствовал. Потом показалось сквозь дрему, что голос знахарки слышу. Потом как будто её крик. Но так и не проснулся. Наутро увидел знахарку с перевязанной рукой.

— Ты чего это, откуда рана такая? — я схватил знахарку, особо разрешения не спрашивая, на руку посмотрел. Под повязкой след от когтей.

— Это кто так? Не должно быть, чтоб Баюнка.

— Не он, — быстро знахарка ответила, кота выгораживая. — Поцарапалась в лесу.

— Это зверь сделал, — не поверил я. — Уж не ветка точно. А по виду…

Лапу я свою поднёс и дошло вдруг, что это я.

— Ты ночью приходила ко мне? — спросил. Сам разозлился сразу. Тут же решил, что сегодня её запру. Да Тишка не поймёт.

— Ты очень спишь плохо. Воешь сильно. Пока в доме была Кикимора, я не решалась заходить в спальню к чужому мужу. А вчера заглянула.

— Зачем полезла ко мне? Не видела, что не надо?

— Когда я стала разговаривать с тобою, ты начал успокаиваться. Мой голос слушал. А потом случайно дёрнулся. Это я виновата.

— Дура ты, — в словах сдерживаться не стал. — Ты хоть понимаешь, что я тебя случайно и убить так смогу? Не просто поцарапать — голову сорвать. Мало ли мне снится что.

— Не пугай меня, Алёша. Я много видела раненых.

— Да откуда много? — сердился я. — Из дружины Велимира пришли живые все.

— Живые-то живые, но они не нежить, им увиденное ещё страшнее и тяжелее далось, чем вам. Многие маются.