— Куда же мы идем? — спустя какое-то время, спросил мальчик. — Ты закончила с работой?

— Да и спасибо тебе за помощь. Ты очень мне помог. — девушка, вновь протянула руку к парню, но не успела спросить его, как Эд тут же ответил на жест. — Тебе холодно. — поникшим голосом, сказала она. — Мы почти вышли за красные ленты. Еще немного и ты будешь дома.

— Красные ленты? — легко засмеялся Эд. — Так ты называешь ограничители лесников? Мило. — но тут неожиданно почувствовал тепло. — Это ты?

— Тебе нужно было согреться. Не благодари.
– улыбаясь, добавила девушка. — Мы сможем встретиться снова? Не обязательно здесь, ну или днем?

— Я буду только рад этому. Но как я смогу связаться с тобой?

— Просто четко произнесли мое имя.

Парню стало приятно от того, что Этель заикнулась на счет их следующей встречи. Значит эта ночь не была последней, когда она водит его по лесу и показывает чудеса. О них-то он совсем и забыл. Прекрасный серебряный свет и иллюзии, которые она создавала, поражают и восхищают. Трудно осознать, что происходящее часть обычной жизни, но так легко пустить их в голову. Эйдан держал ее тонкую руку и невольно улыбался. Да, вопросов меньше не стало, но она понемногу, порционно дает ответы, чтобы он не свихнулся. Для начала хватает одного только факта, что она душа, покинувшая тело и оберегающая лесной порог.

— Ну вот. — на выдохе сказала Этель. Они резко остановились у дороги, ведущей по шоссе 101. — Я могу пойти с тобой дальше.

— Тебе нужен отдых. — ответил за нее Эд. — Кстати. — парень неожиданно вспомнил о моменте у болота. — С кем ты говорила? Тогда у топи.

— Об этом мы погорим следующий раз. Ну как тебе такая интрига? — засмеялась Этель.

— Как в сериале. — буркнул парень. — На самом интересном месте. Ну ладно, я пойду.

— Хочешь секрет? — увидев его одобрительный кивок, продолжила. — Утром будет о-очень светло. Доброй ночи, Эд.

— Доброй ночи, Эт. — ответил парень и девушка растворилась.

Сказка исходящая от нее следом исчезла. Эйдан поправив капюшон, двинулся стремительным шагом вдоль дороги, но продолжал держаться деревьев. Нельзя, чтоб его увидели, дежурившие ночью офицеры и лесники, тогда проблем точно не избежать. Он подумал об иллюзии, которая осталась в его комнате и о том, что совсем забыл спросить у Этель как ее убрать. Воздух становился холоднее. Засунув нос поглубже в воротник куртки, парень бегом пустился по улице. Когда он, наконец, оказался на заднем дворе своего дома — свет в окнах не горел. Аккуратно взобравшись по поленьям, Эд осторожно открыл окно и увидел спящего себя, но как только взору предстала иллюзия, она с тихим хлопком испарилась, оставив на подушке немного блестящего белого света.

— Фуф. — выдохнул юноша. Эд принялся снимать одежду и хотел запрыгнуть под теплое одеяло, но нужно было убрать куртку и обувь в шкаф, ведь мать может зайти в комнату пока он спит, чтобы проверить обстановку.

Когда Эд, наконец, лег в постель о сне он и не думал. Перед глазами, как кадры из кинофильма неслись события ночи. Все вышло так сумбурно, непонятно и быстро. Казалось, толкового разговора так и не получилось, разве что отдельные места, показались ему занятными. Например, когда девушка рассказала о своей матери. Значит у нее есть прошлое, которое привело ее к этой жизни. Ему больше хочется знать и размышлять о душе, потому как до этого дня он не мог и подумать, что такое возможно, что душа продолжает жить и быть материальной, даже после смерти тела. Конечно, он часто думал о смерти, ведь в его жизни она подошла очень близко и отобрала важного человека. Но теперь есть надежда, что если его брат и правда умер, то сейчас находится в месте, явно лучшем, чем этот мир. Эйдан увидел не так много, но как в калейдоскопе быстро и ярко. Ему предстоит задать Этель еще больше вопросов, но теперь он не последует за ней, теперь он будет выбирать место, чтоб не чувствовать себя, как загнанный и напуганный зверь. Мальчик засыпал с мыслью, что впереди их ждало много-много часов вместе.

Он чувствовал яркий аромат хвои и смолы. Отчетливо слышал гвалт птиц, летающих в вышине деревьев. Ощущал, как под ногами приминается трава и хрустят высохшие от зноя ветви. Эйдан то и дело останавливался и глядел по сторонам в поисках неизвестного. Будто кто-то невидимый, незримый человеческому глазу, следил за тем, как парень гуляет по лесу в солнечный июльский день. Ощущения преследования необратимо закрепились в голове и страх, который теперь вел юношу в лесу, стучал в висках. Но преследователь не заставил себя ждать и когда Эди прочти вышел к реке, то увидел перед собой маленького пятнистого олененка. Глаза животного были черными и непроглядными под ярким светом полудня. Зверь опустил уши. Эд боялся шелохнуться и спугнуть оленя, но только эта мысль пронеслась в голове мальчика, как четвероногое бросилось к воде, но не сумев перепрыгнуть реку, ударилось о камень и полегло в окутывающее течение. Парень моргнул и яркий свет, летние сосны и ароматы цветов исчезли. Он снова стоял у болота. Нависли тучи, собирался дождь. Болото кипело, издавая тухлый запах. Зеленая пленка, покрывающая воды прорвалась и на берег выскочил олененок, но не тот, которого он видел у реки. Ребра проглядывали из гниющей плоти, некоторые были сколоты и поломаны. Передние ноги короче задних и голова опущена к земле. Эйдана охватил ужас. Парень застыл и все мысли улетучились вместе с тем светлым днем.

— Эйдан, почему ты похоронил меня? — спросил олень, падая на землю. Тело его сковали судороги. — Разве я умер? Разве я МЕРТВ?

Когда он проснулся, голова была тяжелой, мутной и будто бы не его. Сложно открывались глаза и еще тяжелее двигались мысли. Он не услышал настойчивых будильников, звонящих друг за другом. Не услышал и того, как мать готовила завтрак. Лежа в постели, он уже чуял запах еды и аромат кофе. Ему мгновенно захотелось встать с постели и помчаться вниз. Но боль, забравшаяся по утру, тормозила юношу.

Поднявшись, он взглянул в окно и понял, о чем говорила Этель. Отдернув штору, увидел покрытую тонким первым снегом улицу. На голых ветках неуклюже приютился белый пух, он облепил и кору дерева с северной стороны. На дороге от снега осталась лишь грязная вода, собравшаяся в большую лужу. А у тротуаров сохранилась тонкая снежная линия, нетронутая и девственно чистая. Эд улыбнулся от того, как легко стало на душе. Будто первый вестник зимы — как символ начала чего-то нового. И пусть к вечеру его уже не будет, но сейчас, сейчас это прекрасно.