Шрифт:
– Подожди, время пройдет, много будет девочек, – успокаивал Борис, и они приостановились у перил лестничной площадки и стали наблюдать. Не прошло и получаса, как появилось еще человек пятнадцать и начались танцы.
– Смотри, смотри, кто это? – кивнул Борис. У перил стояла строгая серьезная женщина. Приглядевшись, они узнали Татьяну Козобкину.
Они подошли к ней. Она их узнала сразу и сообщила, что поступила в аспирантуру, закончила ее и теперь вот дежурит в педагогическом институте, где и работает. Борис так и завертелся вокруг нее, показывая, как он несказанно рад. Он ухаживал за нею, в полном смысле этого слова, просил отдать любое приказание, и он исполнит его тут же. Она довольно улыбалась. На глазах Козобкина как-то помолодела, глаза у нее загорелись прежним радостным блеском. В разговоре она то и дело дотрагивалась до Бориса. Рассказала, что когда у профессора Дрожайшего умерла жена, он год оплакивал смерть супруги, затем предложил Козобкиной выйти за него замуж, на что она согласилась. Теперь профессор болеет.
– На сколько он старше тебя, Таня? – поинтересовался Борис.
– Какая разница.
– Ему сейчас около восьмидесяти лет, – сказал Волгин и пожал плечами. – Тебе-то, Боря, зачем знать, сколько ему лет, главное, чтобы она знала.
Козобкина пригласила их в дежурную комнату, где у нее имелось вино, а в холодильнике – колбаса и сыр. Она шагала впереди них – в хорошо сшитой черной длинной юбке, белой строгой кофте с длинными рукавами и глухим воротником. Волосы ее были уложены на голове в парикмахерской в большой шиньон, а лицо напудрено и покрылось пятнами. Она волновалась.
Комнатка была небольшая, но уютная – диван, длинные шторы, закрывающие окно, столик посреди и стулья. Чисто, тихо, тепло.
– Ой, мальчики вы мои, как я рада, что увидела вас, – говорила она с плохо скрытым восторгом. – Я так соскучилась по прежней студенческой жизни, когда никаких забот. Сейчас только и гляди, что-то случится. Тут один есть парень. Урод. Так вот он все время организует групповой секс. Бизнес у него такой. Хорош, да?
– Ничего, – сказал Борис, глядя внимательно на нее. – Мы тут случайно. Гуляем.
– Так вот, мои мальчики, столько лет не виделись, как я рада, что вы пришли сюда. Такое захолустье. Прямо ужас. А ты, Володь, так и не женился? Из-за Самсоновой?
– Да. Возможно.
– Красивая она была женщина, я только сейчас поняла.
– Володя понимает толк в женщинах, – сказал Борис Горянский, прохаживаясь по комнате. – Давай сходим и купим винца?
– У меня все есть, – произнесла спокойно Козобкина и раскрыла холодильник.
Она вытащила оттуда бутылку болгарского коньяка, хлеба, сыру, колбасы.
– Мальчики, сейчас пир будет горой, не смейтесь надо мной, раньше я в рот не брала спиртного, а теперь беру.
– Не бери в голову, бери ниже, – засмеялся Борис своей пошлой шутке.
– Ты все шутишь, – сказала она, глядя на него несколько лукаво. – А вот я в тебя была влюблена, между прочим. Все шутишь, красивый, по-прежнему молодой. Володя молчаливый, как и раньше. Нет, мальчики, давайте примем, чтоб весело было нам. Я так соскучилась по всему прошлому, просто ужас. Никакого счастья в жизни. Абсолютно. Но время прошло. Предлагаю тост за наших принцев и принцесс, за нашу мечту.
Они выпили, и разговор стал катиться вольно и свободно, и она им рассказала заплетающимся языком о своей грустной жизни. Борис решил ее подбодрить.
– Встреча с тобой, Таня, считай, что встреча с нашей молодостью, – проговорил торжественно он.
– Все прежнее во мне живет, как сегодня, – отвечала она.
– Мы не меняемся, мы прежние, а то, что изменились немного, так то не мы изменились, а мир вокруг нас изменился, он меняется, а человек не меняется, как всегда было, – сказал Волгин и предложил за это тост.
Борис подвинул стул свой к Козобкиной и гладил ее по руке ласково заглядывая в глава. Она принялась рассказывать об одном студенте, который каждый раз пытается организовать групповой секс, приглашает девочек и мальчиков и берет с них, подлец, деньги.
– А как он это делает? – спросил язвительно Борис. – Это же возмутительно заниматься сексом в общежитии.
– В соседней аптеке работает одна красивая здоровая телка, такая, что любит выпить, так вот он ее приглашает. Она раздевается догола, демонстрирует движениями страсть, стриптиз называется.
– Надо же! – притворно воскликнул Борис.
– Не смейся. Мальчики, не грустите, давайте еще выпьем? Так вот, на чем я остановилась? Приглашает. Девица красивая, ляжки – во, бедра – во, сиси – во, маленькое лицо и длинные волосы. Она раздевается и ходит по комнате голая. Кто желает, может этому Трепкину дать десять рублей, он его пропустит в комнату. Мне доложили. Это шокирует молоденьких провинциалок, которые приехали учиться, а не видеть сцены гнусных любовных актов.
– Надо бы посмотреть, – покачал головой Борис. – Это интересно. А?