Я тоже напряглась, предчувствуя, к чему вышел рассказ девочки в очочках.

– Она и давай мне шептать, что её отчим дома домогается, прохода не даёт, что жить она не хочет, что если домой её верну, она вены порежет. Она говорит, а у меня кровь в голове шумит, представляешь, я даже карандаш под столом пополам сломал на эмоциях. А когда приехали её родители, я уже сам не в себе был. Отчима её увидел и двинул ему, прямо при всех и чётко на камеру. Нос сломал, меня мужики еле оттащили.

Попыталась встать, но Пашка удержал меня на месте, слабо улыбнувшись.

– На меня дело завели, за превышение должностных. Но мне в принципе пофиг было, я ж был уверен, что правильно поступаю. А потом уже выяснилось, что у девчонки не всё в порядке с головой, у них даже справка жёлтая была. Оказывается, что за последние года два она обвинила в домогательствах всех кого угодно. Физрука в школе до инфаркта довела. Из-за неё три раза на разных людей дела заводили, но потом закрывали. Вот такая барышня. Но мне повезло, если можно так сказать. Её отчим оказался понимающим мужиком, заявление забрал. Сказал, что сам не раз морду за неё бил, пока фишку не просёк. Увольнять меня не стали, хотя скандал тогда знатный вышел, но в звании понизили. И, скорее всего, капитанские погоны - теперь мой предел. Так что, если замуж за майора - это не ко мне.

Он пытался шутить, а у меня даже улыбнуться не получалось, чтобы ободрить его. Мне вообще хотелось провалиться сквозь землю - какой же я всё-таки себя дурой сейчас ощущала! Сама его зацепила, а потом ещё и обиду вековую состроила. Да что вообще мои проблемы значат по сравнению с его?!

– Жалеешь, - обречённо выдохнул Савицкий, в ответ на что я энергично замотала головой, подрываясь с земли. И не зная, куда деть себя, повисла на Пашке, обхватив его шею руками.

– Прости меня, - зашептала я ему в самое ухо.
– Прости меня.

– Всё нормально. Это я ещё сам не научился на всё адекватно реагировать. Срываюсь порой.

– Нет, это… - начала, но он меня перебил, неожиданно прижавшись к моим губам. Я тут же обмерла в его руках, а Пашка ухмыльнулся, шепнув мне в ответ.

– Кажется, я нашёл способ сделать так, чтобы ты замолчала.

Я хоть и возмутилась, но так и не придумала способа лучше, как наказать его, чем укусить за нижнюю губу. Но Паша явно страдал приступами мазохизма, поскольку вместо того, чтобы возмутиться, он лишь углубил наш поцелуй. Его губы двигались неспешно, словно смакуя каждый момент. А дурная я, окончательно распрощавшись с надеждой на адекватность, ухватилась за его волосы, прижимаясь всем телом к его груди.

Дальше наша поездка проходила куда веселее. Паша всё так же гнал по трассе, параллельно сжимая мою ладонь, дабы успокоить, когда у впечатлительной меня начинало захватывать дух и сбивалось дыхание. Моё же состояние больше походило на какой-то транс, я чувствовала себя до безобразия пьяной. А ещё всё время тянуло прикоснуться к губам, они были припухшими и, казалось, ещё хранили ощущение Пашиных прикосновений. Иногда я забывалась и действительно дотрагивалась кончиками пальцев до губ. Но тут же одёргивала себя, стоило заметить, насколько самодовольным делалось лицо Савицкого в эти моменты.

Мы останавливались всего несколько раз. На заправке и одном из дорожных ресторанчиков для ужина, который, несмотря на Пашину спешку, затянулся, поскольку нам обоим приспичило повторить случившееся ранее на трассе. Мы целовались, целовались и ещё раз целовались. Как если бы у обоих внутри прорвало плотину, а чувства и гормоны хлынули наружу нескончаемым потоком.

А потом опять была дорога, и пусть Савицкий заметно снизил скорость, ибо вокруг уже была ночь, мне всё равно казалось, что я парю над землёй.

Последняя наша остановка буквально поставила меня в тупик, ведь мы подъехали на границу с Казахстаном. Глядя на вереницу автомобилей, тянущуюся к пропускному пункту между двух стран, я с силой сжала мужскую ладонь.

– И что ты творишь?
– осипшим голосом уточнила я.

– Глупости.

Ещё несколько часов дороги, я уже откровенно зевала и удивлялась, на каком таком адреналине держится Савицкий, он был за рулём больше десяти часов, но всё равно смотрелся бодрячком. И эта его улыбка, от которой у меня даже пальчики на ногах поджимались.

Наш путь закончился так же неожиданно, как и начался, - Пашка просто свернул с дороги прямо в поле с высокой травой едва ли не в половину человеческого роста. Местами виднелись маленькие островки леса и проплешины земли возле них. Мы ехали в абсолютной темноте, ибо из-за того, что вокруг нас была сплошная поросль, от фар не было никакого толка. А потом мы и вовсе встали, расположившись на одной из таких проплешин.

– Выходи, - скомандовал капитан и сам же последовал своему совету.

Он обогнул машину и начал доставать что-то из багажника, а я сидела на месте и боялась пошевелиться, ибо то, что открылось моему взору, было… неописуемо. Я и моргать не решалась, опасаясь, что стоит закрыть глаза, как это всё может растаять.