— Разберемся!

Мишиного «двойника» они обнаружили в кают-компании. Браилов в гордом одиночестве доедал кашу с гуляшом, уныло возя ложкой, да с таким выражением, будто черпал гадостных жирных личинок, а не разваристую гречку.

— Приятного аппетита, — тяжело сказал Вайткус, подсаживаясь. — Как чувствуете себя в родном пространстве?

— Фигово, — буркнул Михаил. С отвращением отодвинув тарелку, он поднял взгляд на своего визави. — Чего это вы так заинтересовались?

Гирин прислонился к звякнувшему буфету, и молвил ровным голосом:

— Кто-то взломал замок Мишиной каюты, и устроил там обыск.

Браилов понятливо кивнул.

— И вы решили, что все следы ведут ко мне, коварному иномирцу… А ничего умнее придумать не могли?! — вспылил он.

— А мы не думаем! — поднял голос Ромуальдыч. — Мы собираем информацию!

— Да, — хмуро сказал Иван, — мы сразу выделили самих себя в заведомо невиновные, а как еще-то? И «Царевичей» я заподозрить не могу, и Умара с Рустамом — они не раз Мишу спасали, а Миша спасал их. На кого мне тогда думать? На тетю Валю? Так она уже десять лет кормит и Мишу, и весь институт. Ну, не похожа она на Мату Хари! И на кого грешить тогда?

— Слушайте, — разнервничался Михаил, — уж не знаю, кто из вас Холмс, а кто — Ватсон, но с дедукцией у вас явные проблемы!

Вайткус свирепо засопел.

— Не скажу, что Миша мне как сын родной, скорее, как внук… — заворчал он с угрозой.

— Стоп! — Браилов шлепнул ладонями по столу. — Стоп… — он дернул губами. — Сейчас… Отведу от себя подозрения! Алиби у меня нет, но… Когда обыскивали Мишину каюту? Ну, примерно!

Ромуальдыч потер щеку, размышляя.

— Та-ак… Миша не явился на вахту в четыре утра. Я пошел его искать… Каюта была не заперта, и всё лежало на своих местах. Одежды Мишиной не было, и спасательного жилета, да и койка застелена… Ну, я и решил, что он опять за свой «чек-ап» взялся. И ключи на месте… Я дверь закрыл, пошел Мишу искать, но… — он развел руками. — Его нигде не было! Поднял «Царевичей», мы все обыскали, и я по новой наведался в Мишину каюту… А замок уже взломан! И было етто в начале шестого.

— Сходится! — энергично кивнул «иномирец», и его губы потянуло в кривую усмешку. — Не совсем алиби, но… Моя каюта с другого борта, я делю ее с Бубликовым. Так вот, он меня разбудил в половине пятого утра… Виктор одевался очень тихо, а обувался и вовсе за дверью, но утренний сон у меня очень чуткий. Я сначала подумал, что ему на вахту, и заснул, а ровно в шесть, когда мне самому вставать, Бубликов снова устроил побудку — вернулся и прилег…

— Раньше ты его по-свойски звал — «Бубликом»! — усмехнулся Гирин.

Браилов болезненно переморщился.

— С Виктором я познакомился еще в Новосибирске, — сдержанно заговорил он. — Признаюсь, мне он тогда… м-м… не пришелся по душе. Уж слишком разболтанный, шумный, а его жизнерадостность просто била через край. «Бублик» любил дурачиться, смешить народ, но и в электронике соображал — он просто чуял неисправности! А вот зимой, сразу после Нового года, Виктор резко изменился. Сперва мне казалось, что эта его серьезность — просто очередная игра, этакая маска, но нет: былая бесшабашность в нем уступила расчетливости, а жизнелюбие — хладнокровию. Девчонки мигом определили, что виной всему несчастная любовь, а вот у меня сложилось иное мнение…

Михаил смолк, и Гирин, заинтересовавшись недоговоренностью, быстро спросил:

— Какое?

Браилов, медленно потирая ладони, поднял голову.

— Я не знаю, — промямлил он, — но мне кажется… Мне кажется, что это другой Бубликов. Отсюда, из «Беты».

Пораженные, Вайткус и Гирин переглянулись.

— Можно считать доказанным, что в «Бете» проживает точная реплика рода людского, — заговорил Михаил немного лекторским тоном — это его успокаивало. — Мы и вы, как человечества-близнецы! Разумеется, плюс-минус несколько миллионов тех, кто не имеет двойников в сопредельном пространстве. Ну, это, так сказать, во-первых. А во-вторых… Бета-СССР, как известно, хорошо защищен от тех, кого Миша зовет «попаданцами». Но вот альфа-СССР для них — проходной двор! И я вполне допускаю, что по приказу Семичастного, председателя здешнего КГБ, вполне могли подменить «нашего» Бубликова на его бета-версию. Инженера-электронщика на шпиона-диверсанта.

Вайткус угрюмо молчал, бессильно повесив руки.

— Тайная экспедиция… — выцедил он. — Как мы блюли секретность! Сколько ухищрений напридумывали! А «засланный казачок» хихикал в кулачок!

— В рифму вышло, — рассеянно заметил Иван.

— Что? — не понял Ромуальдыч, и страдальчески скривился, отмахиваясь: — А-а!..

— Да подождите вы! — слабо воспротивился Браилов. — Это всего лишь мое допущение, и весьма вольное! Нужны доказательства…

Вайткус страшно осклабился:

— Будем искать!

Воскресенье, 9 апреля. Лунная ночь [1]

Море Дождей, ДЛБ «Звезда»

Ночь на Луне куда светлее, чем где-нибудь под Москвой — когда в бархатно-темном небе круглится яркая Земля в спиральных разводах облаков, можно реально газету читать. Но лучше не портить глаза, а любоваться родной планетой.

Она висит в черноте космоса, как идеальный шар, выточенный из синего мрамора с белыми прожилками. Красота!