Шрифт:
Внизу, очень близко, проплыли вершины лунных Апеннин — округлые, желтые с коричневым. Извилистой тенью скользнул в сторону каньон Хэдли Рилл, мелкие оспинки разошлись внушительными кратерами…
Посадочный модуль замер, вздрагивая, и медленно осел в редкую тучу пыли.
— Сели! Всё, товарищи, топайте маленькими шагами для всего человечества!
— Спасибо, что подбросили, хе-хе!
Федор сидел ближе к внешнему люку, он и вышел первым. Кое-как обвыкший в невесомости, лунной тяжести он обрадовался — сразу всё стало на свои привычные места. Вот низ, вот верх.
Цилиндры базы, опрятно присыпанные реголитом, узнавались по серебристым округлым тамбурам, а еще по большой решетчатой антенне — ее сверкающая в солнечных лучах тарелка медленно разворачивалась в сторону Земли.
Черное небо будто пригасло — в космосе царила одна-единственная звезда по имени Солнце, все прочие светила утухли. Зато уж родной желтый карлик шпарил всем спектром, сиял прямой наводкой. И никакой акварельной размытости — видимость предельно четкая и резкая, а границы теней словно лезвием вспороты.
— Кажется, нас встречают, — надавил в ухо голос Бур Бурыча.
Федор Дмитриевич неловко покачнулся, и едва не упал, постигая минусы здешней «силы легкости».
От базы катил странный аппарат на сквозистых шаровидных колесах. Больше всего он походил на клетку, в которую заперли аккумуляторы, двигатели, баллоны, а на самом верху каркаса трясся легкий навес на хрупких стойках. Под ним белел человек в толстом скафандре, и мотал рукой в жесте привета.
— Здорово, земляне! — прорвался в наушники незнакомый голос. — Я — Паша, здешний техник. Цепляйтесь, подброшу!
Бурильщики ухватились за раму.
— Это «Муравей»! Немножко экскаватор, немножко бульдозер, тягач, грейдер и так далее. Сейчас мы вон на тот холм заедем, увидите…
«Муравей» с разгону взобрался на пологую возвышенность, и Федору открылся простор Моря Дождей.
— Видите светлый квадрат? Это мы с «Мурашом» буровую площадку готовили, весь реголит сгребли…
— А гравиразведка? — не утерпел Бур Бурыч. — Вели?
— А как же! Обязательно! Всей базой бегали с гравиметром. Здесь, где расчищено — самая аномалия! И тепловой поток пиковый, и магнитометр зашкаливает…
Федор Дмитриевич незаметно успокоился.
На фоне гряды темно-бурых холмов эффектно блестит «элкашка», приседая на суставчатых опорах… В черноте пространства нежно голубеет Земля…
«И всё это — взаправду!»
Там же, позже
Все-таки заниматься любовью на Луне гораздо проще. Килограмм шестьдесят в Анечке было, так то на Земле! А здесь Павел легко поднимал девушку одной рукой, выжимал сей красивый и ценный груз.
— А Яся… Она где?
— Ты такой стеснительный? — хихикнула Аня.
— Да нет… — смешался Почтарь. — Просто…
— Успокойся, Яся в медотсеке.
— Хм…
— С Ромкой.
— А-а…
— Бэ-э… Поцелуй меня…
В отсеке снова завозились, захихикали, заахали, застонали. Полчаса спустя на цыпочках вернулась тишина.
— Паш…
— М-м?
— А новенькие где?
— На буровой.
— Ночь же! Надо Яську на них напустить, чтобы режим дня не нарушали. Спать пора!
— Уложишь их, как же… гвардейцев пятилетки…
Паша улыбнулся, вспоминая стихийный «субботник». Буровой станок на санях отволокли всей базой. Установили вышку, на ее маковке затлел малиновый огонек, и оба «новеньких» запустили самое дорогое геологическое оборудование в мире…
Дрожь передавалась через грунт, а фонтанчики пыли будто салютовали первой скважине на Луне.
— Спи, сокровище! — нежно заворчал Почтарь.
— Не хочу, чудовище! — капризно ответила подруга.
— А по попе?
— Бе-бе-бе!
Пленительные звуки возни, тихие смешки и сладкие стоны заполнили отсек — в шаге от бесконечности.
Суббота, 20 мая. День
«Бета»
Московская область, Можайский район
Утро выдалось распрекрасное, теплое и свежее в меру. Я уже и «Родился завтра» дочитал, а вот «Операцию 'Вирус» берег, обещая себе прочесть дома. Сидел на лавочке, да млел. Единственная тень омрачала мои ясные душевные горизонты — свежая Инкина могила на здешнем кладбище. А что мы можем сделать для тех, кого больше нет? Помнить о них. Вот и весь сказ…