Шрифт:
— Называй его по имени, — проинструктировала ее Рита, — и не упоминай отчества. Тогда он к тебе сразу расположится! Пошли! Филипп!
Старос мигом обернулся, расслышав девичий зов, и расплылся в своей фирменной, немного злодейской ухмылке.
— Wow! Рита! Ты была бесподобна, детка! — взгляд генерального директора мигом скользнул по Наташиному платью, туго обтянувшему не по росту большую грудь, а Ивернева вымахала под сто восемьдесят.
— Филипп! — строго сказала Гарина, возвращая мужчину из мира иллюзий. — Нужны ваши помощь и совет. Наташка, излагай!
Волнуясь, Ивернева выложила свой проект, как на презентации.
— Оч-чень, очень интересно… — потянул Старос, загораясь. — Really! — он призадумался. — Мелькала у меня идея… Хм… Понимаете, Наташа, для такой игрушки простой графической карты будет недостаточно. Тут даже проц «Коминтерна-7» не потянет, там уровень «Интел-486», шестьсот-восемьсот нанометров. А нужен мощный процессор на техпроцессе триста пятьдесят нано, и он у нас в разработке, мы его назвали «Байкал»… Идея же в том, чтобы создать отдельный видеопроцессор такой же мощности! — Фил прищелкнул пальцами и «по-пиратски» улыбнулся: — Назовем наш проект «Вёрдж»! Virtual Reality Graphics Engine — ViRGE!
— Тогда карта расширения с ViRGE, — подхватила Наташа голосом, звеневшим от волнения, — пусть будет SELENGA — Single ELemENts Graphics Adapter!
— O’кей! — торжественно рокотнул Филипп Георгиевич, и сильная мужская ладонь бережно пожала обе нежные девичьи ладоши, заключая тройственный союз.
Воскресенье, 22 октября. День
Зеленоград, площадь Юности
Слава к Рите подкралась незаметно — и обрушилась, лишая покоя и уединения. Зрители по всему Союзу штурмом брали кинотеатры, и прокат буквально молился на Гайдая — показ «Расхитительницы гробниц» выдавал сумасшедшие проценты сверх плана.
На «Мосфильме» тоже не зевали — дублировали фильм в английской, французской, немецкой версии, а прежде всего — в испанской и португальской.
Воротилы Голливуда нервно курили в сторонке. «Lita Seagal: Tomb Raider» захватила широкие экраны по обеим Америкам, по Европе Западной и Восточной. «Soviet super-blockbuster» хотели видеть все.
Радовался советский Госбанк, радовалось Госкино, а вот Госплан — не очень. Поклонники живо вычислили адрес нашей квартиры в «красном доме», и устроили настоящую осаду. Ни войти, ни выйти — жаждущие лицезреть живую Литу Сегаль толклись на лестнице с утра до вечера, заваливали подъезд букетами, не боясь мести дворничихи бабы Таси. А уж письма приходили буквально мешками — мы с Ритой делили почту пополам, отвечая на каждое десятое, позже — на каждое двадцатое послание.
Нас здорово спасал служебный коттедж — мы прятались в Щелково-40, как в убежище, хотя и по научному городку страсти разгорались нешуточные, здесь же тоже имелся кинотеатр «Тахион»…
Однако у фанатов изворотливые умы — почитатели Ритиного таланта быстро смекнули, где устраивать засаду. На работе! И обложили Госплан…
Впрочем, недовольство Ритиных коллег было мнимым. Кто первым урвал автограф «самой Гариной» на обложке «Советского экрана»? Сотрудницы Сводного отдела финансов и цен!
А я тихо гордился и млел. Тем более что фото на обложках журналов у Риты выходили великолепными — с ней работали настоящие мастера, умевшие передать не только красоту, но и обаяние, и острый ум, и то невыразимое, что всеми зовется милотой.
Надо отдать должное Ритульке — «звездную болезнь» она не подцепила, по-прежнему стесняясь славы. По-моему, «Лита Сегаль» так и не поняла толком, откуда вдруг на нее свалилось столько обожания. Мне удалось объяснить ей, что поклонение свойственно человечеству, просто всякий раз оно обожествляет нового идола…
Ну, а я продолжал скромно копаться в тайнах пространства и времени, кроясь в тени нашей «super-star». И мой день рождения прошел чисто по-семейному, мы его отпраздновали вчетвером — я, Рита, Юля и Коша. Бедная зверюга еле уползла после ужина, устав подъедать за нами, затворниками.
Юля подарила мне мой портрет в стиле «гёрлз» — ну, о-очень похож! А Рита, через Лену фон Ливен, преподнесла старинную жалованную грамоту в красивой рамочке:
«Се аз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, преж сего в лете 7000 в шестьдесят шестом году, в априле в четвертом числе всемилостивейшее пожаловал есми Олександра Николаева сына Гарина с законными от сего числа рожденными и впредь рожденными детьми и потомством их в дворянское достоинство».
«Можете обращаться ко мне „мессир“, донна Фальер», — молвил я церемонно, за что был тут же притянут и зацелован обеими молодыми особами…
* * *
…Я шагал, не торопясь, обходя площадь Юности, когда услышал за спиной быстрый топоток.
— Миша! — позвал меня запыхавшийся голос.
— Привет, Наташка! — обернулся я, реально радуясь встрече.
Длинному пальто не удалось испортить фигуру Иверневой, даже тяжелая ткань приятно облегала талию и бедра, а верхняя пуговка упорно не застегивалась — грудям было тесно под кашемиром.