— Да нет, ты что? — перепугалась Наташа. — Я даже не думала, я…

— Тогда не поправляй себя больше! Ребенок не только твой. Ясненько? Так и говори: у нас с тобой!

— Ясненько… У нас с тобой будет девочка!

— Во-от! Ну, УЗИ еще не сказала своего веского слова… М-м? Даже ведьмочки, бывает, ошибаются!

Тихий смех был мне ответом.

— Миш… Скажи, а Рита… Она точно не держит на меня зла? Ну, не зла, конечно… Не знаю… Ревнивой обиды, быть может?

— Наташ, — мягко вымолвил я, — Рита не просто умница, она мудрее и тебя, и меня. Разве я со зла когда-то уступил Инне? Ну, так вышло!

— Ой, Васёнок такой милый!

— Во-от! И мы с тобой…

— Миш, — решительно перебила меня трубка, — я одна виновата!

— Опять обижаешь? — вздохнулось мне. — Наташ, я очень рад, что у нас с тобой… получилось.

— А я… А я очень и очень счастлива!

Ивернева смолкла, задышав в микрофон, и выдохнула:

— Пока!

— Пока. Звони!

— Ага!

С улыбкой слушая короткие гудки, я положил трубку, и развалился в кресле. Хмыкнув, вспомнил деда Семена. У старого было четверо или пятеро «полюбовниц», как их звала баба Клава. И, что самое интересное, все его женщины хорошо ладили между собой, дружили даже! Хотя, ну его, этакий размах…

Телефон затрезвонил снова. Я поднял бакелитовую, еще не остывшую трубку.

— Алё?

— Привет, товарищ директор! — жизнерадостный голос Инны поневоле заряжал оптимизмом. — Так я и думала, что ты выйдешь на работу! Ну, как впечатления?

— Сижу, и дую щеки от важности, — фыркнул я.

— Ты хоть в костюмчике?

— И при галстуке. Рита полчаса подыскивала, чтобы в масть!

— А как же! Не человек красит пиджак, а пиджак — человека! Слушай, — Дворская заговорила тоном ниже, — Васёнок реально влюбился в Марину Сильву! Представляешь? И… я не знаю теперь. Он просит, чтобы мы пригласили ее к нам на Новый год! Как ты мыслишь?

— А ты позови малышку вместе с ее папой. Можешь намекнуть в письме, что у него появится необыкновенная возможность лично встретиться с «Литой Сегаль»! Причем, она же — донна Фальер…

— Точно! — загорелась Инна. — Прямо сейчас и напишу! Ну, пока, пока… — трубка донесла звук поцелуя и утихающий смех.

Я покрутился в кресле, думая… Нет, не об Инне. И даже Наташу мои мысли не задевали…

Трель телефонного звонка прозвучала и к месту, и ко времени.

— Алё? — сказал я, улыбаясь, и надеясь, что не ошибся.

— Мишечка, приве-ет! — Ритин голос мигом поднял либидо.

— Буон джорно, донна Фальер! — пылко поздоровался я. — Буон помериджо, беллиссима!

— О, Микеллино, чао! — томно выдохнула трубка, и передала ласковый смех. — А между прочим, дочь ваша, Джульетта, умотала к бабе Лиде с ночевкой… И я тут подумала: а не угостить ли мне благородного дона, особым кофейком… капнув шесть молодильных капель?

— Угостить! — моментом согласился я. — И обязательно капнуть! И, вообще, благородному дону пора домой!

— А как же ваше высокое руководящее кресло? — заворковали на том конце провода.

— Неужели вы думаете, о, донна, что я променяю наш любимый диван на какое-то креслице? Жди меня!

— Буду ждать… — нежно выдохнула трубка. — Всегда!

[1] В реале Д. Д. Иваненко дотянул.