Я увидела его у верхнего пролета лестницы, замершего на площадке, глядевшего растерянно, неверяще. Сердце забилось – горячо, радостно – и я, не до конца отдавая отчет тому, что делаю, бросилась капитану на шею, шалея от неудержимого счастья.

– Уэсли, война закончилась! Война закончилась! Уэсли!

– Да. Да.

Он успел подхватить меня в самый последний момент. Крепкие руки, такие горячие через тонкую ткань сорочки, сжали талию, притягивая, удерживая.

– Уэсли…

– Леди Блэкторн, – выдохнул он тихо и хрипло. – Андреа…

И снова я замерла в его руках – как финале пьесы Деборы, как под дождем в Крэсуэле. И снова его лицо было так близко и так невозможно далеко, словно те несколько дюймов воздуха, что оставались между нами, были непреодолимой пропастью, пересечь которую было и страшно, и трудно…

…и нужно.

Боги, я хотела этого больше всего на свете!

Если решаться, то прямо сейчас.

Я заглянула в самую глубину потемневших серых глаз. Потянулась вперед – и пропасти вдруг не стало.

И воздуха не стало.

И мира вокруг – шумного, громкого, ликующего.

Был только Уэсли Крейг – его губы, его руки, удерживающие меня крепко и нежно, его густые темные волосы, в которые я с наслаждением зарылась пальцами, не давая капитану отстраниться, его запах, сводящий с ума, жар тела и быстрое биение сердца…

Ох…

Это было именно так, как я воображала, стоя на деревянных подмостках самодельной сцены в костюме Джоанны Барр. Пленительно. Незабываемо. Чувственно. И мое сердце в груди, должно быть, стучало так же бешено, как у Аррейнской девы, отдавшейся во власть френнийского полководца.

Кровь шумела в ушах, заглушая радостные крики со двора. Множество чувств, прежде незнакомых, рождались внутри, теснясь и не находя выхода. И я…

– Энди! – ворвался в сладкий туман голос кузины. – Энди!

…хотела…

– Энди!

…чтобы это длилось вечно.

– Энди, ну где же ты? Тина, позови ее!

Хлопнула дверь, раздался дробный перестук каблучков.

Мы с Уэсли отпрянули друг от друга.

– Эмми… – В голове шумело, мысли разбегались, а снизу звали все громче и настойчивее. – Наверное, надо…

– Идите скорее, – усмехнулся капитан, наблюдая за тем, как я неловко поправляю пеньюар, сползший недопустимо низко. – Не стоит заставлять только что поправившуюся леди ждать.

Легко ему было говорить! По его непроницаемому лицу и насмешливо-ироничному взгляду невозможно было догадаться о том, что только что произошло между нами. Это я чувствовала себя ошарашенной, смущенной и совершенно сбитой с толку, а глупая счастливая улыбка буквально прилипла к губам…

– Да, – выдохнула я. И, повысив голос, добавила. – Иду-иду!

– Спускайся быстрее! И… Ох, Дебби, доброе, доброе утро! Ты слышала?..

Не без сожаления я оставила лорда Уэсли, чтобы привести себя в приличный вид, прежде чем спуститься к Эмми. И уже у лестницы услышала из гостиной громкий плач Деборы, только что узнавшей об окончании войны. Ему вторил пронзительный детский крик – маленький Алан Эткинсон разделил эмоции матери, еще не зная, что стал первым младенцем настоящего мирного времени.

Весь день я парила на крыльях, чувствуя себя невероятно, почти эйфорически счастливой. Впервые я не думала ни о чем и окунулась в море радости, празднуя не просто окончание долгой войны, но и начало чего-то невыразимо прекрасного, возникшего этим утром между мной и лордом Уэсли. Первый поцелуй – яркий, чувственный, нежный – с мужчиной, от которого так жарко и быстро билось сердце.

Мне безумно хотелось хоть ненадолго остаться с капитаном наедине, чтобы признаться, как много значил для меня этот первый поцелуй в первый день мира и как сильно я жажду продолжения, но праздничные хлопоты не оставили нам ни одной свободной минуты. Лорд Уэсли и лорд Кристофер, оба военные офицеры, уехали в гарнизон сразу после завтрака, чтобы решить неотложные дела, пока мы с Деборой, Эмми и старшими Ленсами занимались подготовкой торжественного обеда, писали письма родным и друзьям и обсуждали сводки из свежих газет, рассказывавшие об усталости обеих армий от войны, внезапной смерти старого короля и заключенного буквально в тот же день мира. А по возвращении лорд Эткинсон сообщил еще одну приятную новость.

– Лестеры, наши соседи, арендовали на вечер ресторацию в Тенби и пригласили всех присоединиться. Я согласился. Никто же, надеюсь, не против? В городе будет ярмарка и праздничные фейерверки.

– Звучит замечательно, – улыбнулась я, бросив короткий взгляд на лорда Уэсли. – Я бы не отказалась посмотреть салют.

– Поддерживаю, леди Блэкторн.

– И я! – тут же вызвалась Эмми. – Жуть как надоело сидеть в четырех стенах!

– Эх, – глядя на наши воодушевленные лица, Дебора с сожалением вздохнула, покачивая задремавшего малыша Алана. – Хотела бы я веселиться всю ночь до упаду, но у нас с малышом на этот вечер другие планы. А вы обязательно поезжайте! Даже не думайте отказываться! – махнула она рукой, видя, что мы уже были готовы поддержать молодую мать и остаться дома. – Погуляйте за нас с Аланом! И ты, Крис, тоже. Кому-то же надо будет составить пару Эммелин на танцах.