Женившись на Олесе, он, как неисправимый ловелас, не прекратил встречаться с другими девушками, и она об этом догадывалась. А уж его теща знала наверняка, отстирывая его рубашки от губной помады и не раз застукивая зятя в женской компании. Она молчала и ничего не говорила по этому поводу, наверняка хотела сохранить брак, думая, что парень молодой и скоро успокоится. Однако Лешины гулянки только набирали обороты, он не приходил ночевать домой. Сколько раз я слышала фразу: «Ой, нужно сегодня появиться дома, а то завтра мне ехать к “ней”», – это звучало ужасно. Олеся как жена его полностью устраивала: образованная девушка с хорошей работой. У них было полное взаимопонимание. Его устраивало все, кроме интимных с ней отношений. Я же, зная эту ситуацию и глядя на кошмар, происходивший в моей семье, начала задумываться, почему я раньше не обращала на него внимания, ведь он симпатичный и веселый парнишка. Но эти мысли я сразу же прогоняла.

Саша пил «трое через сутки». Сутки он работал, трое пил и спал. Во сне он кричал, долбил в стену кулаками. Когда просыпался, начинал терроризировать меня. Если видел, что разговариваю по телефону, подходил, нажимал на клавишу и орал, чтобы я шла заниматься домашними делами. Гулять я могла только с Настей, встречаться и общаться по телефону с подругами я не имела права.

Когда в соседнюю квартиру заехала молодая пара с сыном, я была очень рада. Они были нашими ровесниками, и эту квартиру им купили родители. Мы с ними познакомились, и они пригласили нас с Сашей в гости.

Саша всегда был рад тем, кто наливает. Потом с ребятами познакомился и Леша Поляков. Мы начали часто гостить у молодой семьи. Когда Саша выпивал и засыпал, а засыпал он быстро и от небольшого количества спиртного, я радовалась тому, что могу хоть с кем-то пообщаться. Когда наступало время возвращаться домой, мы его будили и тащили в кровать.

С Юлей я подружилась, и если была свободная минутка, обязательно заходила к ней поболтать – этого мне очень не хватало, так как дома со мной почти никто не разговаривал, и я чувствовала себя ужасно одинокой.

В один из дней я готовила на кухне и поняла, что в доме закончилась соль. Саша, как обычно, спал, Настенька тоже, Галина была у себя в комнате. Я сказала ей, что пойду к Юле за солью, и вышла из квартиры.

Юля мне начала что-то рассказывать, мы немного поболтали, минут через семь я вернулась домой. В коридоре меня ждали свекровь и заспанный Саша. Галина говорила ему, что я вышла якобы за солью, а на деле наверняка ушла спать с Денисом, пока Юльки нет. Она говорила это так уверенно, и после ее слов, ни в чем не разобравшись, Саша ударил меня кулаком в лицо. Я упала. От растерянности тут же вскочила, открыла дверь и выбежала на улицу – так я поняла, что моя свекровь – это не та добрая тетя, какой представлялась изначально.

Не знаю, почему, но я побежала не к подругам, а к Полякову. Наверное, потому, что в последнее время я часто с ним общалась. Когда я прибежала к нему, он открыл дверь и провел меня на кухню. Дома были его жена и свекровь. Я рассказала, что произошло. Лешка очень переживал. И тут из соседней комнаты послышались слова свекрови:

– Скорее всего, она сама виновата.

Сначала я не поняла, к чему она клонит, а потом начала догадываться. Сопоставив Лешины похождения и то, что я прибежала именно к нему, она решила, что Саша застукал нас и избил меня. Алексей тоже понял ход ее мыслей, и поэтому, чтобы не накалять атмосферу, я ушла, а он даже не пошел меня проводить, что при других обстоятельствах он обязательно сделал бы.

Я вернулась домой. Жизнь моя с этого момента превратилась в ад. Настя была еще очень маленькой, она была моей единственной отдушиной. Я с ней занималась так часто, как могла. Уходить от трех бухающих людей мне было попросту некуда.

Моя сестра тоже не поладила со своей свекровью и вернулась в Химки к нашей маме. Она приехала с мужем и двумя девочками-погодками. Пять человек в двухкомнатной квартире – это уже перебор, да и никто меня там не ждал, еще и с ребенком.

Так я и жила. Я была изгоем в семье и жила только ради Насти. Когда дочери исполнилось два годика, Сашу уволили с работы, и все стало еще хуже. Он стал похож на зомби. Лешка Поляков приходил как и раньше, говорил Саше бесполезные слова в надежде, что тот одумается, и уходил. Он был единственный близкий мне человек.

Свекровь Галина делала все, чтобы настроить Настю против меня, и буквально засыпала ее подарками. Я же не могла купить Насте и конфету: ни Саша, ни я не работали. Издевательства надо мной набирали обороты. Опять началось рукоприкладство. Я не выдержала, позвонила Вадиму и поехала к нему в Химки.

Вадим выслушал меня и сказал, что это никогда не прекратится: если мужик один раз поднял руку на девушку, он будет позволять себе это всегда. Было лето, и Вадим жил на даче. Он оставил мне ключи от своей квартиры и сказал, что я могу жить столько, сколько мне нужно. И если вдруг я вернусь к мужу, то могу оставить ключи у себя на всякий случай.

Вадим уехал, и я осталась у него в квартире. Через неделю я вернулась к Саше, решив устроиться на работу. Галина с моим отцом уехали на дачу, забрав Настю дышать свежим воздухом. Дача была домом моего родного деда в тридцати километрах от МКАДа.

Когда они уехали, я тут же устроилась на работу в отель «Olympic Penta» на проспекте Мира. Там у меня появилось много друзей, а самое главное – я начала приносить домой деньги. Отношение ко мне поменялось вмиг, причем кардинально.

После работы мы с ребятами могли стоять, пить пиво на улице. Я могла прийти домой во сколько угодно, и мне никто ничего не говорил. Я спокойно могла ездить на корпоративы и к подругам. От этого мне становилось еще противнее от всей моей семейки, потому что когда я была примерной женой, хозяйкой и матерью, об меня вытирали ноги все, кто только мог, а когда начала приносить деньги в дом, меня тут же оставили в покое.