Человек стал венцом универсальной эволюции. Но вот что удивительно: свои эволюционные характеристики он передал своему детищу — языку.

Как и человек, язык имеет четыре стороны — физическую, биотическую, психическую и культурную. Как и человек, язык вобрал в себя всю предшествующую эволюцию — физическую, биотическую, психическую и культурную. Как и человек, язык обязан своим происхождением в первую очередь культурогенезу.

В эволюции каждой из своих сторон — физической, биотической, психической и культурной — язык в какой-то мере повторил эволюцию человека. В этот состоит суть идеи о гомо-лингвальном изоморфизме.

Однако не следует останавливаться лишь на констатации четырёхуровневого изоморфизма между человеком и языком. Новая ступень в развитии идеи о гомо-лингвальном изоморфизме — поиск эволюционной доминанты. Эта доминанта оказывается одной и той же, как в отношении к человеку, так в отношении и к языку. Этой доминантой является культура.

Каждая сторона языка, как и человека в целом, эволюционирует, но приоритетную роль в его развитии играет эволюция его культурной стороны. Культурной эволюции обязан своим существованием человек. Культурной эволюции обязан своим существованием и язык.

Возникает вопрос: в чём состоит культурная эволюция? Она состоит в преобразовании мира, в котором жил и продолжает жить человек. В отличие от животных, он не только приспосабливается к окружающему миру, но и преобразует его, делает его лучше. Однако даже и в способности приспосабливаться человек превзошёл своих эволюционных собратьев! Но главное в другом: он научился культуросозиданию.

Честь и хвала человеку, что в способности приспосабливаться он превзошёл своих эволюционных собратьев! Но всё-таки сводить всю человеческую жизнь к животному самовыживанию, к рабскому приспособлению к окружающей среде — насмешка над человеком, его анимализация, ибо человек заслуживает более высокой оценки: он не только приспосабливается к окружающей среде, как животное, но и изменяет, улучшает, совершенствует эту среду. Он думает не только о том, как ему получше пристроиться к этой многотрудной жизни, но и о том, чтобы его потомкам жилось лучше, чем это удалось ему и его современникам. Он готов на самопожертвование. Он участвует в продолжающемся культурогенезе, чтобы поднять культуру на новый, более высокий уровень её развития. Он видит в её продуктах — языке, науке, искусстве, нравственности и т. д. — не только средство к телесному самовыживанию, но и признаёт их высочайшую духовную самоценность.

Таков идеальный Человек (с большой буквы). Реальные же люди лишь в той или иной мере приближаются к этому идеалу, но сущность человека для всех одна — культуросозидательная. Она состоит в инкультурации — первоначальном врастании в культуру и максимальном участии в её дальнейшем развитии. Только в этом случае человек живёт, а не выживает. Только в этом случае он — человек, а не говорящее животное.

Языковая эволюция — часть культурной эволюции. Вот почему первая берёт свою созидательную, преобразовательную, творческую доминанту у второй. Благодаря этой доминанте, люди создавали и создают не только продукты материальной культуры, но также и продукты духовной культуры — включая язык. У всех продуктов культуры в конечном счёте один источник — культуросозидательная энергия её творцов.

Язык вбирает в себя культурную эволюцию. Если картина мира у первобытных людей не выходила за пределы их узкого мирка, то со временем она всё больше и больше стала оправдывать своё название: узкий мирок первобытных людей становился всё более и более обширным у их потомков. Современные люди довели своё представление о мире до подлинного мировоззрения, которое предполагает охват не узкого мирка, в котором выживают, а весь мир, в котором живут.

Язык обслуживает мировоззрение. Он делает это прежде всего с помощью ословливания (вербализации) того мира, который он способен охватить своим мысленным взором. Вербализация закрепляет в языке все пять сфер этого мира — унисферу, физиосферу, биосферу, психику и культуру. Благодаря этому, в любом языке формируется своя картина мира. Степень её разработанности и своеобразия проистекает из уровня культуры её творцов, а также из особенностей их национального мировидения.

Вильгельм фон Гумбольдт писал: «Язык тесно переплетается с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его локального прогресса или регресса, отражая в себе каждую стадию культуры» (Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984, с. 48–49).

Я вижу в этих словах великого учёного предтечу эволюционно-культурного подхода к проблеме происхождения языка и его дальнейшей эволюции. Сущность этого подхода к проблеме глоттогенеза состоит в том, чтобы её рассматривать в контексте вопроса о происхождении культуры в целом. Основанием для него служит тот факт, что язык является важнейшим компонентом культуры. Он эволюционировал и продолжает эволюционировать вместе с другими его компонентами.

Каждый из продуктов культуры, несмотря на его своеобразие, эволюционировал и эволюционирует благодаря одному и тому же виду человеческой энергии — культуросозидательной (творческой, преобразовательной). Не составляет исключения и язык. Вот почему оторвать эволюцию языка от эволюции культуры в целом не представляется возможным.

Язык создавался нашими предками по тем же моделям, которые они использовали для изготовления любых других продуктов культуры — каменных орудий труда, дротиков для охоты и т. д. На зародышевый язык наш предок направил тот же вид энергии, которую он направлял и на любой другой продукт культуры. Эту энергию следует расценивать как собственно человеческую.