Распространение огромного количества некачественных репортажей подорвало доверие к иракскому отделу. Внезапно у разведывательного сообщества появилась целая плеяда "экспертов" по Ираку и огромное количество старых материалов, в значительной степени сенсационных, которые нужно было переосмыслить. Это породило идеальный шторм некачественного анализа. Отбракованные репортажи вдруг стали выдавать за достоверную разведывательную информацию. Началась эра аналитической посредственности, и Ирак стал ее первой жертвой. Это сделало ЦРУ соучастником иракской трагедии.

"Я с самого начала решил, что не буду критиковать трудолюбивых патриотов ЦРУ за ошибочные разведданные по Ираку", - писал позже Буш. "Я не хотел повторять мерзкие расследования с перекладыванием вины на других, которые разрушили разведывательное сообщество в 1970-х годах". Но именно это он и сделал. Он выпотрошил Агентство, обвинил его во всем, что пошло не так в Ираке, и назвал его анализ "догадками". Он услышал только то, что хотел услышать.

Первый черновик истории

– ---------

Говорят, первый черновик истории пишут журналисты, освещающие крупное событие. Второй этап - от участников, которые наперегонки пытаются выпустить свои версии, пока они еще остаются громкими именами, а издатели выписывают большие чеки.

Когда стали появляться мемуары, я был поражен тем, насколько большинство из них не соответствует действительности. Естественно, меня больше всего интересовала охота на Саддама и его допрос. Я был потрясен, увидев, как много разведданных, предоставленных ЦРУ, как с мест, так и из штаб-квартиры, было просто проигнорировано. Высокопоставленные политические игроки упорно держались за свои обоснования вступления в войну, даже когда факты показали, что они ошибались. Они были похожи на выживших после кораблекрушения, цепляющихся за спасательные плоты.

Отчасти это было отражением разрыва между Вашингтоном и местными властями, который усиливался по мере продвижения войны. Иногда вашингтонское начальство будоражили слухи, которые, как знали агенты на местах, были плодом воображения какого-нибудь сумасшедшего. Я был потрясен, когда прочитал в книге Буша «Точки принятия решений» о предполагаемом заговоре Саддама с целью убийства его дочерей. Несмотря на все доказательства обратного, он по-прежнему верил, что его дочери находятся под прицелом Саддама. Но нигде Буш не упоминает о своей встрече с эмиром Бахрейна в 2002 году, когда президент сказал, что Саддам пытался убить его отца и именно поэтому он преследует его.

Когда я закончил читать мемуары Буша, я еще больше убедился, что он ничего не узнал ни об Ираке, ни о Саддаме Хусейне. Книга Буша была защитой его веры в то, что Саддам представлял угрозу для Соединенных Штатов, даже после того, как вторжение и многочисленные допросы ясно показали, что Саддам был бумажным тигром в том, что касалось Америки. Буш писал о заседании Совета национальной безопасности 19 марта 2003 года, на котором он спросил своих военачальников, можно ли добиться победы. Мировая сверхдержава против третьесортной армии? Разве кто-то может ответить отрицательно? Но никто не спросил Буша, будет ли победа стоить крови, сокровищ и региональной стабильности. Высшее руководство знало, что Буш уже принял решение. И редко кто из подчиненных готов сказать президенту США: "Сэр, вы совершаете ошибку".

Одним из самых тревожных аспектов мемуаров Буша стало его изображение Саддама Хусейна накануне войны. "У одного человека была возможность избежать войны, и он решил ею не воспользоваться. При всем своем обмане мира Саддам в конечном итоге больше всего обманул самого себя", - писал Буш. Это свидетельствует о фундаментальном непонимании того, кем был Саддам и почему он делал то, что делал. Саддам был готов к переговорам. Он говорил об этом неоднократно, как до, так и после своей поимки.

За несколько месяцев до вторжения мои друзья возвращались с заседаний Совета национальной безопасности и рассказывали о фантастической логике Белого дома Буша. Команда Буша не хотела иметь ничего общего с теми, кто был связан с Саддамом или партией Баас. Это было очень страшно. Они собирались отдать приказ о вторжении в страну, не имея ни малейшего представления о людях, на которых им предстояло напасть. Даже после поимки Саддама Белый дом искал только ту информацию, которая подтверждала его решение о начале войны. (В преддверии вторжения я задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем администрация обратит свой взор на Иран - страну, которую я в то время изучал. На самом деле чиновники администрации рассматривали возможность действий против Ирана, но Ирак оказался настолько непримиримым, что они так и не смогли предпринять никаких действий в Иране. Как бы я ни ненавидел руководство Тегерана, это было благословением, что команда Буша не попыталась сменить там режим).

В своих мемуарах "Известное и неизвестное" Дональд Рамсфелд также косвенно обвинил Саддама в том, что тот не избежал войны. Он писал, что администрация надеялась, что "агрессивные дипломатические усилия, подкрепленные угрозой применения военной силы, могли бы убедить Саддама и тех, кто его окружает, обратиться к изгнанию. . . Если бы вокруг Саддама было достаточно разумных людей, их можно было бы убедить в том, что Джордж Буш не блефует и привержен разоружению Саддама Хусейна".

Рамсфелд предполагал, что лакеи Саддама смогут убедить его покинуть страну, чтобы предотвратить войну, по сути, капитуляцию. Это была еще одна глубокая ошибка в понимании иракского лидера. Саддам безмерно гордился своими корнями, лишь дважды выезжал за границу и почти наверняка никогда бы не покинул Ирак - ни по какой причине. Ирак был для него не просто страной, а всей его сущностью. Эта мысль часто доносилась до вашингтонских политиков. Слушали ли они? Прислушивался ли Рамсфелд? Я могу заключить, что американские политики были в плену у того, что, как им казалось, они знали до начала войны, к черту противодействующие разведданные.

Рекламируя свою книгу, президент Буш выступил на шоу Опры и неправдоподобно заявил, что не хотел вступать в войну. В том же духе Рамсфелд написал, что Буш не собирался "исправлять" Ирак после прихода к власти. Рамсфелд упрекал администрацию Клинтона за бездумное умиротворение Саддама, но также сказал, что Ирак не поднимался во время его встречи с Бушем в Остине перед инаугурацией. Однако на брифингах ЦРУ, которые Буш проводил во время переходного периода, было ясно, что Ирак был очень важен для него.