Шрифт:
Так, [воплощением] воскрешения стань, Воскрешение увидь/испытай!
Это – необходимое условие увидеть что бы то ни было.
Пока не станешь ты им, не познаешь его полностью,
будь оно Светом или Тьмою.
Разумом станешь, Разум познаешь в совершенстве,
Любовью станешь, узнаешь Любви фитили.
Привёл бы я доказательство для такого притязания явно,
если бы [у кого-то] было восприятие, подходящее для этого.
760 Есть инжир в этих краях/у меня в изобилии и съедобный,
если залетит гостем хоть одна птица, питающаяся инжиром.
В целом мире [все], будь то мужчины или женщины,
миг за мигом/постоянно агонизируют и умирают.
Те слова их завещаниями считай,
что отец даёт в тот момент своему сыну,
чтобы так [в твоём сердце] всходы дали внимание и милосердие,
чтобы отсеклись корни ненависти, зависти и злобы.
Ты с тем намерением взгляни на родственника,
чтобы от его агонии запылало [жалостью] сердце твоё.
765 Всё, что следует, последует – это ставшим в наличии считай,
друга в агонии и теряющим [свою жизнь] считай.
А если корысти станут от такого взгляда завесой,
эти корысти ты выбрось из сердца (букв.: из кармана).
А если не изымешь [их оттуда], то столбом в бессилии не стой,
знай, что с [каждым] обессилевшим пребывает избранный Обессиливающий.
Бессилие – это некая цепь. Он цепь на тебя наложил.
Глаза на Наложившего цепь ты должен раскрыть.
Поэтому смиренно взмолись: «О Проводник [в путях] жизни,
я был свободен, [а сейчас] оказался скован, отчего это?
770 Глубже увяз я во зле ногами?
Так ведь я, поистине, терплю ущерб от Твоего подавления миг за мигом.
К наставлениям Твоим глух я был?
Притязая на то, что идолов ломаю[, на деле] я их создавал?
Помнить о Твоих творениях [мне] обязательнее или помнить о смерти?
Смерть похожа на осень, а Ты – корень [для] листа».
Годами эта смерть в барабан [свой] бьёт,
уши твои зашевелятся, когда уже поздно.
Скажет в агонии он [= беспечный человек] из души: «Ох, смерть!»
[Лишь] сейчас заставила тебя осознать себя смерть?
775 Глотку смерти перехватило от крика,
барабан её раскололся от дивных ударов.
[Но] ты в мелочах запутался,
загадку смерти ты [лишь] сейчас воспринял.
Уподобление [поведения] беспечного человека, который, растратив свою жизнь впустую и находясь при смерти в крайне бедственном состоянии, начнёт раскаиваться и просить [у Бога] прощения, ежегодному трауру шиитов-жителей Халаба [= Алеппо] в Дни ‘ашуры у Антиохийских ворот. И как прибывший из путешествия поэт-чужестранец спросил: «Чем вызваны эти траурные рыдания?»
В День ‘ашуры все жители Халаба
у Антиохийских ворот до самой ночи
собираются: мужчины и женщины – громадное сборище,
траур по той [Святой] Семье держат они постоянно.
Стенают и причитают в рыданиях
шииты во время ‘ашуры о [мучениках] Карбалы,
780 перечисляя притеснения и испытания,
которые из-за Йазида и Шимра испытала та Семья.
Их крики разносятся среди горестных воплей и притоптывания,
заполняя вдруг всю пустыню и равнину.
Один чужестранец-поэт, с дороги прибыв
ко Дню ‘ашуры, те стоны услышал.
Город покинув, [пойти] в их сторону он решил,
собравшись отыскать [причину] пронзительных выкриков.
Отправившись, он расспрашивал в поиске:
«Что же это за скорбь? По ком такой траур случился?
785 Должно быть, большой предводитель умер?
Такие сборища не бывают по делу мелкому.
Про имя и почётные титулы его объяснения мне дайте,
ведь чужестранец я, а вы – жители этой деревни.
Что за имя, профессия и качества его,
чтобы я прочитал элегию о благосклонностях его.
Элегию я сочиню, ведь я – поэт,
чтобы отсюда снедь и какие-то объедки унести».
Кто-то сказал ему: «Эй, псих,
ты не шиит, ты – враг Семьи!
790 Разве про День ‘ашуры ты не знаешь, что он является
трауром по душе, что целого поколения лучше?
Как для верующего такая печаль может быть ничтожна?
Цена любви к ушам – любовь к серьгам.