И потому сейчас свет Звезды в руках Кастора стал подобен тьме в руках Барахольщика.

Грамард обернулся и посмотрел на Циклопа. Тот ему улыбнулся, взгляд его был полон доверия и открытости, как у ребёнка.

— Я хочу чтобы ты спел, — сказал Орис. — Попроси своих новых друзей погулять.

— Да ты с ума сошел, — воскликнул Гван. Тяжёлый молот больно ткнул Ориса в грудь и тот покачнулся. — А ну не смей его слушаться! — прикрикнул он на брата.

Циклоп растерялся и переводил взгляд с Ориса на Гвана и обратно.

— Он всех здесь погубит, — зашептал Орис и предусмотрительно выставил вперёд руки, защищаясь.

Кольцо людей вокруг них медленно сжималось. Огарок шептал что-то Кастору на ухо, а тот морщил лоб, но команды не отдавал. Ждал, преисполненный истинно белого терпения. Он был уверен в свете своей Звезды, а потом и страха не ведал.

— Дай мне слово, — шагнул вперед Камыш и поклонился Кастору. — Не вижу необходимости присягать тебе дважды, после того как ты спас всех нас в том ущелье, моя верность и жизнь принадлежат тебе. Я как никто готов встать против тьмы, на что угодно готов, лишь бы оградить других от слепящего ужаса, который испытал! Но прежде, скажи мне, Кастор Нигаар из Килии, помнишь ли ты слова монсеньора? Те, что он говорит каждому, кто выбрал стезю братства? Мы — это кровь, которую не пролили, а сила наша в разуме. И разум мой говорит, что главная битва ждёт нас наверху! И я верю, что только ты, освещенный Создателем можешь противостоять тьме! Но прежде, свет твой должен вывести нас из мрака подземного под небо, с которого падает на нас благодать Его!

Лицо Кастора дрогнуло и по нему растеклась гримаса отвращения.

— Вероломные трусы недостойны милости Его! Связать, — бросил он и звездоголовые, только и ждавшие своего часа, кинулись исполнять его волю. Камыш был скользкий, вывернулся и отскочил, врезался в толпу, но кольцо вокруг замкнулось, подавляя сопротивление.

Гван попытался было поднять Молот, но тут ему в спину предательски ударил Сырой, сбил с ног и выхватил оружие. Сырой шагнул вперед, опустился на колени и положил Молот к ногам Кастора.

— Я осознал истину твоих слов, — сказал старик и наклонил голову еще ниже.

— Ни капли тьмы не должны мы выпустить из этих стен, твоя воля убить меня на месте, если желаешь!

— Для всех найдётся милость его, — сказал Кастор и посмотрел на Ориса. — Кто-то еще желает одуматься?

Но тут зазвенели колокольчики, это Циклоп запел песнь. Речь эхом отозвалась под сводами, Кастор повернулся на звук, а Сырой, подхватив Молот, предательски ударил его в живот. Белый захлебнулся воздухом, который набирал в грудь для молитвы, упал и выпустил сияющую Звезду из рук.

Орис попытался прорваться к нему сквозь кольцо людей, но получил удар по голове. Тьма милосердно обняла его и забрала на далекий, холодный берег.

Кастора лихорадило, зуб на зуб не попадал. Тупая боль пульсировала в животе. Он попытался поднять голову, но в глазах потемнело, а в ушах раздался звон.

— Ты бы не дёргался, милсдарь писарь, — сказал знакомый голос и впервые Кастор обрадовался шершавым, ироничным ноткам. — Циклоп тебя с того берега еле достал, еще бы щепотка свечи и встретился бы с Создателем.

— Да я как с тобой познакомился, милсдарьграмард, так на том берегу одной ногой и стою, — сказал Кастор и опустил голову обратно.

Выглядел грамард ужасно, синяк на скуле, губы разбиты, лицо осунувшееся, зеленовато-бледное, но главное, что живой был, сидел рядом и улыбался этой своей дурной улыбочкой.

— Что случилось? — спросил Кастор. Грамард не ответил, улыбка стойко держалась на губах, а вот карие глаза потухли. Кастор занервничал, нечасто Орис лез в карман за словом и еще реже не находил его там.

Последнее, что помнил Кастор, как они спустились в подземелье и он увидел небесный камень. Как завороженный всё ходил и ходил по залу, глядя себе под ноги, нельзя было вообразить что-то более прекрасное, чем столько небесного камня в одном месте. А потом Кастор поднял глаза и увидел стены выложенные мозаикой. Она была намного больше найденной в горах Эндо и прекрасно сохранилась. Художник выбрал один из самых популярных сюжетов апостольского завета — рождение Звезды. Мастер Гильдебрандт всё бы отдал ради того, чтобы побывать здесь, думал Кастор, он был так возбужден, что совсем забыл о сыщике, а когда оглянулся, того нигде не было…

Грамард придержал ему голову и поднёс чашку с водой к губам.

Кастор выпил, поблагодарил и огляделся. Напротив него сидел МистатЛайер подтянув колени к груди. Рядом с ним трое, которых Кастор не знал или не помнил. Окружающие их стены, закруглялись, напоминая формой неглубокую чашу. Кастор приподнялся и заглянул за край. Их убежище окружали люди, кто-то размахивал копьями, кто-то бросал камни, но таких смельчаков было мало. Большая часть людей скрывалась за дверями, лишь изредка заглядывая в щель. Открыто напасть на них мешало какое-то препятствие, похожее на паутину, попавшие в неё камни, разлетались на мелкие кусочки. Кастор протёр глаза и вдруг понял что видит. Это был тот самый Рой из ущелья, только теперь он превратился в плотную сеть и накрыл их, словно купол. Кастор пошарил руками по груди в поисках Звезды и похолодел — её не было.