Орис не увидел света в конце, врата сияющих чертогов не распахнулись перед ним и Создатель не явился. На чужом берегу только тьма оставалась с ним до самого начала. А потом обняла на прощанье и покинула. Он очнулся от боли в груди, облизнул губы, пить хотелось ужасно. От мысли, что он все еще жив, накатило разочарование, а потом растерянность. Он был готов к тому, что оставил все свои мирские дела и впереди его ждал только Создатель.

Знакомый голос в голове сказал:

— Ты ждал, что все кончится, но богиня уберегла тебя.

К удивлению Ориса, Барахольщик тоже был жив. Его связали, намотали зачем-то на глаза грязную тряпку и уложили на пол рядом с ним.

Орис скинул с себя куртку, ему было жарко, сел и огляделся. Драконий зал лежал в руинах. Повсюду была кровь, в берегонтовой пыли просматривались следы волочения. Тела погибших оттащили и сложили в самом тёмном углу, только запах убрать не смогли. Тошнотворный, металлический. Орис скривился. Туша дракона всё еще возвышалась надо всеми, но её единственный глаз потух. Зал освещали несколько светильников с берегонтом.

— Очнулся, — закричал кто-то совсем рядом и из темноты на Ориса глянули копья, а следом щиты, высокие, в человеческий рост.

— А ну разойдись, кому сказал, — раздался громкий голос Гвана. Первым сквозь кольцо протиснулся его молот, затем он сам, а за ним Циклоп, его огромная фигура загородила собой и без того тусклый свет. Толпа чуть выдохнула и расступилась, но тут Барахольщик рассмеялся и люди снова ощетинились копьями.

— Все назад, — закричал Гван и молот угрожающе присвистнул. — Дальше, дальше кому говорю.

Орис поднял голову, чтобы видеть Циклопа, но тот уже сам присел на корточки перед ним.

— Я смог, — сказал Циклоп и заулыбался. Он явно был очень доволен собой.

— Что ты сделал? — спросил Орис.

— Спел им, — ответил он и его одинокой глаз хитро сощурился. — Они услышали песнь и послушались. Они хотели быть вместе и я позволил им, теперь они снова стали единым целым.

Циклоп махнул рукой куда-то за спину и Орис понял, что он говорит о тех, кого скрывал внутри себя берегонтовый панцирь. С помощью той, другой Речи, Циклоп смог овладеть страшной силой, тьма подчинилась ему и вернулась туда, откуда пришла. Откуда её выманил Барахольщик.

Или кто-то другой, кто пришёл до него. Орис не знал ответа, но хотел узнать. Он хотел понять что здесь произошло. Понять, чтобы никогда больше не допустить подобного.

— Надо вернуть весь берегонт на место, — сказал Орис и протянул руку к Циклопу — Помоги мне встать.

— Не торопись, малыш, — покачал головой Гван и положил руку на плечо брата.

— Тут у нас есть и другое мнение.

Смех за спиной Ориса стал громче, Барахольщик знал, ведь он был внутри…

Испуганные и озлобленные люди жаждали нажиться. Никому не хотелось остаться с пустыми руками. После всего, что они здесь пережили их не останавливал даже суеверный страх.

— Старый, а о чем это они тут болтают, а? — крикнул кто-то из толпы.

— Молчи, Ремко, не для твоего ума, — крикнул кто-то в ответ и все засмеялись.

Лица людей скрывались в темноте, а Орис чувствовал бессилие. Он должен был им объяснить, но не знал как. Он посмотрел на Циклопа, но тот уже ушёл в какие-то свои мысли и загадочно улыбался, глядя куда-то в темноту другого берега.

Тогда Орис разозлился и заставил себя встать. Щиты грохнули об пол, и копья дёрнулись в его сторону. Между Орисом и смертью стоял только Гван.

— Они тебя боятся, думают ты одержим той дрянью, которая их убивала, — сказал Молот и брови его сошлись в задумчивости над переносицей. — А я не знаю, как их убедить в обратном, потому что не понимаю, что здесь произошло. Мой авторитет сохранил тебе жизнь, не заставляй меня пожалеть об этом. Присмотри за нашим другом, — тихо добавил Гван, обращаясь брату, и Циклоп поднялся на ноги. — Не хочу чтобы он пострадал.

— Молот, — Орис потянулся вперёд, желая не дать Гвану уйти, но Циклоп настойчиво удержал его от этой попытки. Сопротивляться было бесполезно.

— Молот, — повторил Орис, голос его упал до шёпота. — Ты должен их уговорить, нельзя трогать берегонт, он нужен именно здесь.

— Кому нужен? — громко спросил незнакомый голос и из толпы вышел широкоплечий здоровяк, в руках он держал молоток, на лице его читалась откровенная злоба. — Этот хренов камушек наш единственный шанс выбраться отсюда, так ведь, Молот, ну скажи что дело говорю? Он им нужен — так пусть придут и заберут.

Толпа загудела.

— Они нас тут голодом решили морить, но мы им еще покажем! Этот рудник принадлежит нам! Теперь мы владеем камушками, а им придётся за них платить.